Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Подтверждение упомянутых изменений в структуре и оценке насилия можно найти в ситуации, сложившейся в некоторых странах Азии, в частности в Китае. Возрастание независимости женщин в последние годы, наряду с ростом материального расслоения, привело к повышению числа полигамных связей и скрытых адюльтеров и, как сопутствующее обстоятельство, к увеличению числа холостых молодых мужчин. В результате коэффициент совершения тяжких убийств резко вырос, при этом убийства на почве страсти занимают центральное место, а бытовое насилие наблюдается примерно в 30% китайских семей. В Китае хотят, чтобы адюльтер рассматривался как уголовное преступление. В целом, однако, 82% населения (по опросам 2000 года) выступали против этого изменения в законодательстве, и только 25% считали, что проституция, внебрачное сожительство и принудительное исполнение супружеского долга (изнасилование в браке) являются неприемлемыми с точки зрения морали. Неудовлетворенные женщины, которые больше не хотят молча переносить семейные трудности и при этом могут быть экономически самостоятельными, позволяют своему гневу вырываться наружу и провоцировать насилие против мужей — и против многолетней традиции.

С юридической точки зрения, преступления на почве страсти — и защита ссылкой на провокацию в более общем смысле — поднимают интересные вопросы о человеческом интеллекте и его способности к контролю при виде искушения. Когда защита ссылкой на страсть эффективна в суде, она строится на идее немедленности совершения акта насилия. С точки зрения нашей способности к моральному суждению, мы могли бы спросить, какие суждения о допустимости убийства вероятнее: когда они рассматриваются сразу после осуществления провоцирующего действия, например такого, как адюльтер, или когда между подобным действием и рассмотрением дела в суде проходит некоторое время?

В судебном деле 1949 года в США судья делал следующие наставления присяжным, которым надо было оценить неоспоримый факт: обвиняемая убила мужа после того, как он долгое время особо жестоко обращался с ней:

...обстоятельства, которые вызывают желание отомстить, не соответствуют понятию провокации, так как сознательное формирование желания отомстить означает, что у человека было время подумать, поразмышлять, и это опровергает внезапную, временную утрату самоконтроля, которая является сутью провокации... следовательно, если провокация такова, какой я ее описал, есть два соображения при ее рассмотрении, которые очень важны для правосудия. Вот почему большинство актов провокации представляют собой внезапные ссоры, неожиданные удары, которые наносят не заранее заготовленным орудием, а тем, что оказалось под рукой, когда времени на размышление нет... [150] Horder, 1992, p. 70.

Сказанное означает, что ситуация провоцирует автоматический и насильственный ответ, похожий на рефлекс. Любая задержка осложняет эту защиту так же, как если бы врач ударил молоточком по вашему колену, а вы бы не пошевелились, и тогда он решил, что одно из двух: или нормальный рефлекс трансформировался в патологический, или вы сознательно не реагируете на удар. Вывод, завершающий такой ход мысли, заключается в том, что право исключает из доктрины провокации любое дело, из числа, по-видимому, особенно распространенных, в котором избитая домохозяйка осуществляет возмездие, убивая своего мужа, который дурно с ней обращался. В этом случае убийство запрещено, так как в его основе лежит насилие как акт возмездия.

В феврале 2003 года Клару Харрис обвинили в тяжком убийстве мужа Дэвида Харриса. К моменту судебного разбирательства было установлено три факта: Клара наняла частного детектива для проверки подозрительного поведения мужа; Дэвид изменял Кларе, которая в день убийства обнаружила его с подружкой в отеле; Клара, по крайней мере, трижды совершила наезд на Дэвида в своем автомобиле. Присяжные и публика в суде испытывали большую симпатию к Кларе. Дело было построено главным образом на том, чтобы понять, было ли преступление совершено импульсивно или было предварительно обдумано, спланировано и имело злой умысел. Что касается импульса: присяжные видели, что преступление совершено вскоре после того, как Клара впервые увидела своего мужа с подружкой; до этого момента у нее были подозрения, но не было никаких конкретных подтверждений. Что касается намерения: присяжные отметили, что Клара никогда не видела, как эта парочка занимается сексом; она дождалась, когда муж появился на парковке, и направила свой автомобиль на него, сначала сбив мужа, а потом несколько раз дав задний ход, чтобы задавить его. Присяжные большинством голосов постановили, что это простое убийство, прибегнув к защите ссылкой на страсть. Однако когда речь зашла о том, как оценить степень жестокости совершенного преступления, присяжные назначили максимально допустимый срок заключения в тюрьме — двадцать лет, зная о том, что минимальным сроком является двухлетний срок. Хотя присяжные признали эмоции, которые владели Кларой, и то, что ей было сложно их контролировать в ситуации, когда она видела супруга с другой женщиной, но все остальные свидетельства, по мнению присяжных, подтверждали, что ее поступок был обдуманным. Однократный наезд на мужа повлек бы за собой менее тяжелое наказание. Но несколько попыток задавить супруга означали наличие у нее плана, конечной целью которого было убить мужа. Присяжные наказали Клару на основе психологии намеренного действия.