Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Мои агенты — Джон Брокман (John Brockman) и Катанка Матсон (Katinka Matson), спасибо им, и еще раз спасибо. Их энтузиазм, поддержка и рекомендации были выше всех похвал, а самоотверженное стремление приблизить науку к широкой публике заслуживает самой высокой оценки.

За постоянное участие и значительную помощь в редактировании книги с самого начала работы над ней я благодарю Дэна Халперна (Dan Halpern) и Тима Уайтинга (Tim Whiting). Я также признателен за прекрасное редактирование Эмили Такодес (Emily Takoydes). Удаление больших фрагментов книги напоминает хирургическую операцию типа ампутации конечностей, но благодаря этому книга стала более живой, увлекательной.

Я знаю, что многие женатые писатели, выбирая супругу, учитывали, будет ли она мириться с рассеянностью и странностями мужа, будет ли она готова к стрессам, наконец. Я не отрицаю наличия у себя всех этих черт. Моя дорогая Лилан, как ты вынесла мою работу? Я поднимаю свой бокал в восхищении перед тобой, с любовью и неиссякаемой страстью!

Главная идея этой книги проста: человек обладает моральным инстинктом (инстинктом нравственности). Я определяю этот инстинкт как способность выносить быстрые суждения по поводу того, что правильно или ошибочно с точки зрения морали. Эта способность естественным образом формируется у каждого ребенка и основывается на неосознаваемых алгоритмах поведения, в дальнейшем именуемых «грамматикой действия». Одни компоненты этой способности сформировались под действием дарвиновского естественного отбора за миллионы лет до того, как появился наш биологический вид. Другие компоненты были добавлены или усовершенствованы в процессе эволюции вида и являются уникальными, присущими только человеку и его морали. Представление о моральном инстинкте сложилось под влиянием идей, распространившихся из области изучения другого инстинкта — инстинкта, лежащего в основе нашей способности к овладению языком.

Революция в лингвистике, произведенная Ноамом Хомским в 1950-е годы [20] Работы Хомского, посвященные изучению языка: 1957, 1965, 1986, 1988, 1995,2000. , красноречиво описана Стивеном Пинкером в книге «Язык как инстинкт». В основе этой революции — изменение теоретических позиций. Согласно новому подходу, вместо сравнительного анализа различных языков и анализа роли опыта в обучении языку исследователи должны переориентироваться на достижения биологических наук. Им следует рассматривать язык как искусно спроектированный орган — универсальную умственную способность человека. Универсальная грамматика, которая составляет сущность нашей языковой способности и является частью нашего видоспецифического врожденного дарования, обеспечивает средства для овладения конкретными языками.

Овладев родным языком, мы говорим сами и понимаем, что говорят другие, не рассуждая и не имея осознаваемого доступа к лежащим в его основе правилам или принципам. Я утверждаю, что наши способности в сфере морали обеспечиваются универсальной моральной грамматикой [21] Универсальная грамматика — присущая человеку от рождения система грамматических правил, обеспечивающая возможность построения правильных предложений. Эта система имеется у всех людей, независимо от этнических и лингвистических различий. Конкретные языки формируются на основе универсальной грамматики, но в пределах допускаемой ею вариативности , которая создает инструментарий для построения конкретных моральных систем. С этих позиций, овладение культурно-специфическими нормами — процесс, больше напоминающий развитие какого-либо органа тела, чем просиживание в воскресной школе за изучением пороков и добродетелей. Благодаря универсальной моральной грамматике мы судим о том, какие действия допустимы, обязательны или запрещены, не рассуждая и не имея доступа к лежащим в их основе принципам.

Эта книга — о радикальном переосмыслении наших представлений о принципах поведения. Эти представления основываются на аналогии с теорией происхождения языка, которая получает все больше подтверждений благодаря бурному росту научных фактов. Наши моральные инстинкты не восприимчивы к руководящим наставлениям, открыто декларируемым религиями или правительствами. Наша моральная интуиция иногда согласуется с теми представлениями, которые диктует культура, а иногда и расходится с ней.

Схема анализа, которой я придерживаюсь в книге, следует определенной традиции, ее истоки можно найти в трудах Галилея. Она была принята большинством физиков, химиков и рядом исследователей в других естественных и социальных науках. Это позиция, которая утверждает сложность мира и допускает тщетность попыток дать его полное описание. Такое признание усмиряет исследователя. В логике этой позиции наилучший путь к продвижению состоит в том, чтобы выделить небольшой фрагмент проблемы, принять несколько упрощающих положений и попытаться получить некоторое понимание, продвигаясь в глубину области.