Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Новорожденные младенцы ограничены в способности к самостоятельному передвижению, могут только смотреть на мир и вступать с ним с контакт, крича и всхлипывая, наконец, они испытывают недостаток чувства юмора. Но под этой некомпетентностью скрыта изящная система восприятия, связанного с формообразующей базой данных, содержащих знания о мире. Эта система порождает ожидания о мире — как физические, так и психологические. Эти знания доступны им даже прежде, чем они смогут воздействовать на окружающий мир, научившись доставать предметы, манипулировать ими и говорить о своих переживаниях. Почему я могу быть настолько уверен в существовании такого знания, если не могу спросить о нем у этих неподвижных «шариков»? Позвольте мне убедить вас посредством волшебной уловки.

Цель фокусника состоит в том, чтобы нарушить физическую действительность, не обнаруживая сути трюка. Когда он тянет кролика из очевидно пустой шляпы, это чудо, потому что нечто не может возникнуть из ничего и потому что кролики слишком велики по размеру, чтобы скрыться внутри цилиндра. Когда фокусник скрывает добровольца из зрительного зала плащом и заставляет его исчезнуть, он нарушает принцип постоянства объекта: исчезновение из поля зрения не обязательно означает прекращение существования. Пиаже заметил, что для маленьких детей в возрасте до одного года предмет, исчезающий из поля зрения, перестает существовать. Если фокусник покажет младенцу своего волшебного кролика, тот постарается дотянуться до него. Если фокусник опять поместит кролика в цилиндр, младенец остановится. Никаких попыток достать его больше не будет: нет ожиданий объекта. Кролик вне поля зрения означает, что он исчез из сознания. Ребенок в этом возрасте не стал бы играть в прятки и не пытался бы искать вора, который только что скрылся за кустами. Отказ ребенка получить желаемый предмет говорит вам о его ожиданиях: скрытый предмет исчез.

Вскоре после первого дня рождения, когда у детей развивается способность искать скрытый предмет, вы можете играть с ними в различные игры. Покажите ребенку два непрозрачных экрана, А и В, и спрячьте игрушку за экраном А. Как только он успешно и неоднократно извлечет игрушку из-за экрана А, спрячьте игрушку за экраном В. Хотя характер игры остается тем же и ребенок знает, что игрушка, находящаяся вне поля зрения, продолжает существовать, сохраняясь в его сознании, он ищет ее позади экрана А, но не В. Эта ошибка поиска воспроизводится многократно. Экран А притягивает как магнит, привязывая ребенка к источнику прежнего успеха. Эта ошибка возникает у всех младенцев, независимо от социально-экономического фона или культуры. Это — ошибка, которая демонстрирует признаки развивающейся психики [162] Обучение простому правилу: выбери В, а не A (Baillargeon et al., 1990; Diamond et al., 1994; Diamond & Gilbert, 1989; Harris, 1986; Marcovitch & Zelazo, 1999; Munakata, 1997; Piaget, 1954; Smith et al., 1999; Wellman et al., 1986; Zelazo et al., 1998). .

В процессе изучения описанной выше задачи, которая получила название «А — это не В», Пиаже сделал интригующее наблюдение, о котором впоследствии неоднократно сообщали и другие психологи, изучавшие развитие. В некоторых случаях сам ребенок, как обычно, тянется к экрану А, а глаза его обращены на экран В. Это выглядит так, как будто глаза ребенка демонстрируют включение одной системы знания, в то время как его действие свидетельствует о включении другой системы. Эти наблюдения привели некоторых исследователей к заключению, что структура, предложенная Пиаже для понимания познавательного развития ребенка, имеет недостаток. Пиаже считал, что, измеряя развитие системы действия, он получает представление о том, что дети знают. Однако он был не в состоянии учесть того, что знание ребенка значительно шире, с действием или без него. Есть много вещей, которые мы знаем, но не можем использовать в действии. В тех случаях, когда мы пытаемся использовать эти знания в действии, мы делаем это так некомпетентно, особенно по контрасту с глубиной нашего неосознаваемого и часто недоступного знания. Если это утверждение кажется знакомым, это не случайно: тот же самый аргумент я приводил в главе 1, когда упоминал исследования программ морального развития и Пиаже, и Колберта. Оба использовали устное описание и обсуждение, чтобы оценить, на какой стадии морального развития находится ребенок. Оба были не в состоянии учесть такую возможность: то, что дети говорят, не обязательно совпадает с тем, что они знают. И при этом они не рассматривали возможности, что знание детей, направляющее их суждения относительно нравственно соответствующих действий, является неосознанным, и, таким образом, любое моральное оправдание должно быть неполным и, вероятно, несвязным.