Владимир Ларичев - Поиски предков Адама

Сквозь трескотню в наушниках рации Луис Лики едва слышал далекий голос Мэри. Она, наверное, небрежно настроила передатчик:

— Олдовэй вызывает Лангуту. Олдовэй вызывает Лангуту. Ты слышишь? Прием.

— Олдовэй, я Лангута, — отвечал Лики, переключив передатчик. — Слышу тебя, но плохо. Подправь передатчик! Прием.

— Олдовэй вызывает Лангуту, — послышался отчетливый голос Мэри. — Так слушай — вчера на стоянке Н. Н. мы нашли ногу. Да, я сказала ногу. Мы сделали еще одно открытие, не менее важное, чем находка зинджа! Прием.

— Слышу тебя хорошо, спасибо, — закричал в микрофон Луис. — Прекрасная новость! Какую часть ноги вы нашли?

— Пятку, кость лодыжки и большое количество других. Когда ты приедешь посмотреть их? Прием.

— Я выезжаю немедленно! Прием и баста!

— Ну, не так скоро, — засмеялась Мэри. — Тебе предстоит кое-что закупить. Карандаш и бумага при тебе? Ну, так слушай…

Лики не сомневался в успехе экспедиции 1960 года, но что удача пришла так скоро — настоящее чудо. Стоило ему выехать на неделю в Найроби, и вот Мэри уже порадовала его. На этот раз дело не только в «Счастье Лики». Раскопки 1960 года велись с небывалым размахом. Открытие зинджантропа произвело столь сильное впечатление, что исследования олдовэй-ской экспедиции предложило финансировать Национальное географическое общество США. Его крупный денежный вклад позволил Лики запланировать на

1960 год при 13 неделях полевого сезона очень большие по объему работы. Он подсчитал, что увеличенный штат сотрудников позволит потрудиться на раскопах не менее 92 тысяч человеко-часов и вскрыть 1200 квадратных метров стойбища. Следовательно, раскопки одного полевого сезона сразу же превзошли вдвое масштабы земляных работ, проделанных за предшествующие 28 лет. Раскопки, которые с воодушевлением велись на участке, где год назад Мэри нашла череп и плечевую кость зинджантропа, порадовали сразу же. Помимо отщепов, груды инструментов из гальки, а также своего рода отбойников, с помощью которых дробились кости животных, удалось обнаружить новые останки скелета зинджа — большую и малую берцовую кость, а также ключицу. Эти части скелета позволили вычислить рост зинджантропа: судя по всему, он составлял 152,5 сантиметра. Часть фрагментов костей принадлежала женской особи зинджантропа. «Я же говорил вам о напарнице, а вы смеялись надо мной!» — торжествовал Лики.

Останки животных подтвердили наблюдения предшествующего года: зиндж охотился только на молодых животных. Все трубчатые кости раскалывались, и из них извлекался мозг. В более поздних слоях шелль-ского и ашельского человека эта черта хозяйствования выражалась не столь отчетливо, поэтому Лики сделал вывод, что владельцы ручных топоров не испытывали такого недостатка в пище, как их предок зинджантроп. До отъезда в Найроби «оракул» Лики оказался не прав лишь в одном — на стойбище так и не удалось найти нижнюю челюсть. Досадное обстоятельство, ведь именно она решила бы вопрос, владел ли «щелкунчик» речью. Оставалось утешаться тем, что прямая посадка его тела после открытия костей нижних конечностей не вызывала сомнений. Значит, руки «дорогого мальчика» освободились для разнообразных трудовых операций.

История нового, еще более удивительного открытия, последствия которого трудно предугадать, началась со случайности. Как-то Джонатан, двадцатилетний сын Луиса, специализирующийся в изучении змей, бродил по дну каньона невдалеке от раскопа. Осматривая обнажения, по уровню залегания расположенные ниже слоя с культурными останками зинджантропа, в эрозионном углублении пещерки, протянувшейся в стенке ущелья метров на 12, он обнаружил челюсть неведомого ему животного. В лагере эта находка вызвала немало удивления. Лики определил, что челюсть принадлежала саблезубому тигру. Среди десятков тысяч костей, собранных в Олдовэе, никогда не встречались его останки. Более того, на всей территории Восточной Африки их тоже никогда не находили. Неудивительно поэтому, что в первый же удобный момент Мэри и Луис отправились посмотреть слой, из которого Джонатан извлек челюсть. Местонахождение, названное Н. Н., находилось всего в 227 метрах от стоянки зинджа, но было древнее на несколько сотен тысячелетий и уже поэтому вызывало особый интерес.

Лики предполагал найти здесь все, что угодно, но не то, что сразу же заметили зоркие глаза Мэри. «Примат!»— воскликнула она и подняла небольшую косточку. Луис осмотрел находку и согласился — действительно, эта кость могла принадлежать скелету человека или обезьяны. Лики тут же отдал распоряжение копать контрольную траншею. Предварительные раскопки дали новые костные останки, которые, судя по всему, принадлежали гоминиду, а не антропоиду: из траншеи извлекли несколько миниатюрных обломков черепа, позвонок и фаланги пальцев. Рекорд древности продержался за зинджантропом всего год. Он побит новым загадочным существом, получившим имя пре-зинджантроп, но воссоздать его облик не представлялось возможным и при самом богатом воображении — настолько фрагментарными оказались найденные останки. Кто он — непосредственный предок зинджантро-па или иная гоминидная ветвь, представитель которой отличался более развитым интеллектом? Ответ предстояло искать в земле.