Бернар Эйвельманс - Следы невиданных зверей

Реконструкция рамфоренка

Тема закрыта? Но не стоит так быстро сдавать оружие. Есть один пункт, по которому можно согласиться с профессором Питманом: в Африке информация распространяется все-таки медленно, обрастая новыми «подробностями». Но как свидетельства о крылатом драконе разошлись по Африке на 1500 километров без изменений? Как могло получиться, что жители Северной Родезии расположили ареал конгамато в болотах Джиунду, если слухи о нем родом из Танганьики? И кроме того, сходная легенда есть и в Камеруне, на другом конце Африки! Как она могла попасть сюда с другого конца континента, за 3 тысячи километров?

Так что тема не закрыта!

Настало время обратиться к результатам экспедиции 1932-1933 годов, в которой участвовал А. Сандерсон.

Однажды, когда они находились в горах Ассумбо, Сандерсон с товарищами разбили лагерь в лесистой зоне у подножья гор. Вблизи протекала быстрая речка, и двое пошли осматривать, что за ней. Перепрыгивая с камня на камень, они продвигались все дальше. Сандерсону удалось подбить летучую мышь, которая упала в реку. Пытаясь достать ее, он поскользнулся на чем-то — возможно, то была водяная черепаха — и рухнул в поток. Выбираясь оттуда, он услышал крик: «Осторожно!»

Голова летучей лисицы

«Я поднял голову, — пишет Сандерсон, — и в тот же момент инстинктивно скрылся с головой под водой. В нескольких десятках сантиметров над поверхностью речки прямо на меня летало нечто темное, похожее на орла. У меня не было времени рассматривать ее, но я заметил нижнюю челюсть с рядом белых острых зубов, отдаленных друг от друга тем же расстоянием, что занимает сам зуб.

Когда я вынырнул, тварь улетела.

Незадолго до конца дня она вернулась, снова летела вдоль русла. Зубы пощелкивали. Ветер свистел в крыльях.

Мое оружие было разряжено, а она летела прямо на Джорджа. Ему не оставалось ничего, кроме как заслониться ладонями. Тварь спланировала на него и скрылась в сумерках.»

Сандерсон с другом вернулись в лагерь, где застали несколько местных охотников, заготовителей леса.

— Что за летучие мыши с крыльями вот таких размеров? — спросил натуралист, разведя руками.

— Олитиу, — закричали сразу несколько охотников на диалекте ассумбо.

— Где вы видели это существо? — спросил наконец один из охотников, когда наступила тишина.

— Там, — ответил Сандерсон через переводчика, указывая пальцем в сторону реки.

Сандерсон говорил о нем, как о летучей мыши, однако далеко не уверен, что так оно и есть. Летучие мыши делятся на две крупные группы — большие и малые. Первые питаются плодами растений, наиболее типичный представитель — летучая лисица, ее максимальные размеры 1,7 метра. Это мирные пугливые создания. Маловероятно, чтобы местные жители прочно закрепили за ними славу агрессивных тварей.

Но маленькие, как мы говорили, — хищники, питаются они прежде всего кровью крупных млекопитающих. Самая большая из них мышь имеет 80 сантиметров в размахе крыльев, она родом из Австралии. Но в Африке мегадермы размерами не превышают 40 сантиметров. Да и окраска у них совсем не та, что описывает зоолог.

Итак, ни те и ни другие не соответствуют понятию «олитиу».

Нужно сравнить конгамато Северной Родезии и олитиу Камеруна. Описание в целом совпадает. Но окраска разная. В рассказе Сандерсона — черная, у местных жителей — красная. Может быть, речь идет о разных видах? Может быть, африканцы приводят красную окраску специально, чтобы придать священный характер этому животному?

Какое бы оно ни было, оно остается для нас загадкой. И может быть, какому-нибудь натуралисту будущего, как в романе Конан Дойла, удастся открыть ящик с неведомым существом на заседании зоологического общества и приоткрыть тайну живого птеродактиля...

Поразительная ситуация сложилась в зоологии. Пока наши зоологи собираются изучать то или иное животное или хотя бы проверяют слухи, эти живые ископаемые (возможно, это последние особи!) исчезают с лица Земли. И изучать можно будет только останки. Может быть, именно из-за этой глухоты многие вопросы науки до сих пор остаются нерешенными. То же и в истории зоологии Мадагаскара, «удивительной страны», как о ней сказал натуралист Филиберт Коммерсон, спутник знаменитого Бугенвиля.