Рудольф Баландин: Тайновидение вместо приборов?

Трудно сказать, чем была вызвана столь жестокая кара и в чем действительная причина расправы с супругами-лозоходами. Обвинение в колдовстве, по-видимому, доказывает, что их геологические поиски дали блестящий результат, объяснить который в те времена трудно было каким-то рациональным образом. Надо учесть, вдобавок, что ореховый прут относился к «магическим приборам», и пользовались им обычно с определенными ритуалами и заклятьями. Успехи супругов-лозоходов на этом фоне могли выглядеть как содружество с нечистой силой.

И все-таки давайте учтем, что в этом случае «волшебная лоза» использовалась людьми, хорошо знакомыми с горным делом, исследовавшими несколько рудников, читавшими соответствующую литературу, собравшими коллекции минералов. Короче говоря, они были специалистами. Потому их успех не стоит объяснять одними озарениями.

Не исключено, что в данном случае «рудоискательный прут» был лишь вспомогательным приспособлением в руках знающих горняков. Ведь супруги де Басолей читали, конечно же, классический трактат Георга Агриколы, где было сказано: «Настоящий горняк, в котором мы хотим видеть основательного и серьезного человека, не станет пользоваться волшебной палочкой, ибо мало-мальски сведущий в природе вещей и рассудительный человек понимает, что „вилка“ ему в этом деле никакой пользы не принесет, но что он имеет в своем распоряжении… естественные признаки руд, которыми он и должен руководствоваться».

Спору нет, естественные признаки руд знать необходимо. Однако вовсе не исключено, что определенную пользу (определенным людям) способна принести эта самая «вилка». Агриколу нельзя обвинить в своем скептицизме. В те времена — в середине XVI века — стоял вопрос о выборе метода — мистического или рационального — для обнаружения минеральных сокровищ. В первом случае поисковику оставалось бы только подыскивать подходящие ветки, соблюдать установленные заговоры или молитвы. Знания же по геологии были бы совершенно не нужны.

Агрикола предостерегал от этого тупикового пути, доказывая великую пользу знаний. В дальнейшем научные методы геологических поисков и разведки совершенствовались, так что в конце концов стало казаться, что «рудоискательная вилка» безнадежно устарела, отойдя в разряд наивных и экзотичных приспособлений «старины глубокой». Стали появляться и успешно использоваться точные геофизические прибору, дающие объективную информацию о тех или иных свойствах земных недр. Наступила научно-техническая эра.

И тут произошло нечто неожиданное. В начале нашего века в разных странах Западной Европы возродился интерес к этому архаичному примитивному «прибору». В сентябре 1911 года в Ганновере был создан «Союз для выяснения проблем волшебного прута». Проводились самые разнообразные опыты в лабораториях и в природных условиях. Преимущественно велись поиски подземных вод, по словам А. П. Карпинского, — «самого драгоценного минерала Земли».

Вскоре выяснилось… Впрочем, ничего окончательно доказать не удалось. Были очевидные удачи. Так во время поисков воды в Южной Африке указали 800 участков, где она, возможно, есть. И вода действительно оказалась на более чем шестистах участках. Высказывались предположения, что «вилка» отклоняется под действием электромагнитного поля, возникающего при движении подземных вод, или от повышенной по той же причине радиоактивности. Ни та, ни другая гипотеза не подтвердилась.

Рис. 2. Поиски полезных ископаемых с помощью «волшебной лозы» (средневековая гравюра)

Весьма впечатляющими оказались опыты французского ученого Арманда Вире. С помощью «волшебного прута» он находил подземные водопроводы, никаких примет существования которых нельзя было увидеть на поверхности. На окраине Парижа Вире провел с помощью того же приспособления съемку сети подземных выработок, совершенно незаметных снаружи. Эти результаты были сопоставлены с картой выработок, хранившейся в инспекции по горному надзору. Совпадение двух документов оказалось удивительным.

Появились сторонники этого метода и в России, среди них гидрогеолог Н. А. Кашкаров, горный инженер проф. В. А. Гуськов. Однако первая мировая война и последующие политические и экономические кризисы помешали продолжению исследований. Тем более что начался необычайный взлет научной теоретической мысли, а затем и бурный технический прогресс.