Элинор Остром - Управляя общим. Эволюция институтов коллективной деятельности

См. [Frey, 1988], [Brennan and Buchanan, 1985], [Buchanan, 1985], [Buchanan, 1977] и [Buchanan and Tulloc, 1962].

«Общее знание» – предположение, часто используемое в теории игр, присутствие которого критически важно для большинства исследований равновесия. В рамках этой концепции предполагается, что все участники знают x , что участники знают о том, что каждый из остальных участников знает x , и что участники знают, что каждый из остальных участников знает, что каждый из остальных знает x [Aumann, 1976].

Хекаторн моделирует эту ситуацию с помощью последовательности теоретико-игровых моделей, встроенных одна в другую, см. [Heckathorn, 1984].

Эти уровни существуют безотносительно того, идет речь о частной или о государственной деятельности – см. дискуссию в [Boudreaux and Holcombe, 1989] о конституционных правилах ассоциаций домовладельцев, кондоминиумов и некоторых жилищных организаций иных типов.

См., например, критику работ институционалистов, пытающихся разрабатывать теории институционального выбора на базе концепции рационального выбора, со стороны Александра Филда в [Field, 1979] и [Field, 1984].

Например, при проектировании правил конституционного выбора в сообществе пользователей ирригационными системами учреждение законодательного органа требует определения представителей. Определение числа представителей будет испытывать воздействие факторов, связанных с физическими структурными характеристиками системы. Если в системе имеется пять каналов, то система представительства «один канал – один представитель» будет функционировать вполне удовлетворительно. Если в системе будет 50 каналов, то участники могут захотеть объединить каналы в группы и выбирать представителей от групп каналов. Каков бы ни был конституционный выбор в отношении числа представителей и механизма определения того, кто именно это будет, последствия, которые данный уровень выбора будет иметь для практики присвоения, неизбежно будут связаны с решениями, принятыми на уровне коллективного и операционального выбора. Предсказать сколько-нибудь точно и до того, как накопится конкретный опыт в реальных условиях, как скажутся на практике присваивания все эти решения, исключительно сложно.

Робáстный (robust) – термин математической статистики, им обозначается свойство выборки (точнее, характеристик выборки, например тех или иных средних) сохранять устойчивость при добавлении в выборку «выбросов», «нетипичных значений» и т. п. Вне математической статистики эти «робастный», «робастность» употребляется в научном жаргоне как синоним «устойчивый», «устойчивость». – Прим. науч. ред.

Имеется обширная дискуссия, которая велась экономистами, принадлежащими к институционалистам, и экономическими историками, посвященная поискам ответа на вопрос, являются институты, существующие длительное время, оптимально эффективными или нет. Способ, которым эта проблема решается, во многих случаях ведет к однозначному положительному или отрицательному ответу в зависимости от того, какие переменные считаются ограничениями на пути решения проблемы. Если информационные и транзакционные затраты не принимаются во внимание, то оптимально эффективным не может быть ни один институт реального мира. Если все информационные и транзакционные затраты включаются в рассмотрение как фиксированные коэффициенты, то все институты, существующие длительное время, автоматически являются оптимально эффективными. Ни одна из этих позиций не является вполне удовлетворительной для оценки институтов. Я предпочитаю считать, что в условиях изменяющейся окружающей среды (включая возможность изменения самих институциональных правил) оптимальность представляет собой не вполне определенное понятие. Для оценки институтов, существующих длительное время, необходимо использовать не оптимальную эффективность, а другие критерии (см. [Binger and Hoffman, 1989], [Furubotn and Richter, 1989], [Harris, 1989], [North, 1989].

Демсец сформулировал свою озабоченность проблемой величины затрат следующим образом: «Можно представить себе ситуацию, когда те, кто владеет этими правами, т. е. каждый член сообщества, могут согласиться уменьшить норму своего использования земли, если затраты на достижение договоренностей и их реализацию равны нулю. Каждый будет готов урезать свои права. Очевидно, что затраты на достижение таких договоренностей не будут нулевыми. При этом не очевидно, насколько большими они окажутся. Затраты на выработку договоренностей будут велики, поскольку многим лицам сложно достичь взаимоприемлемого соглашения, в особенности если каждый из тех, кто откажется от его достижения, имеет право обрабатывать землю так быстро, как он того пожелает. Однако даже если такое соглашение всех со всеми может быть достигнуто, мы должны будем учесть также затраты на его реализацию, которые также могут оказаться весьма значительными» [Demsetz, 1967, p. 354].