Джуди Вайсман - Времени в обрез. Ускорение жизни при цифровом капитализме

Наше восприятие времени принципиальным образом изменилось благодаря слиянию телефонной связи, вычислительной техники и широковещательных технологий в вездесущее окружение, для которого характерны моментальные и одновременные передача информации и связь. И потому неудивительно, что в условиях такой интенсивной фазы сжатия пространства-времени и соответствующего изменения нашего осознания времени многие социологи провозглашают наступление нового социального строя.

Как будет показано ниже, проблема заключается в том, что теории о социальном ускорении слишком схематичны для того, чтобы учесть многочисленные темпоральные пейзажи, как быстрые, так и медленные, которые порождаются к жизни цифровыми устройствами. Теоретики говорят только о «виртуальных» сетях и повсеместных вычислениях, которые подаются как безграничные нематериальные пространства и бесплотные мгновения. В результате осязаемые временные аспекты человеческой и социальной жизни выпадают из поля зрения как вещи «банальные, однообразные и тривиальные» [18] Carmen Leccardi, «Resisting „Acceleration Society“», Constellations 10, no. 1 (2003): 37. . Иными словами, повседневное время интерсубъективности, в котором реальные люди координируют свои временные практики в контексте реального мира, оказываются в совершенном забвении.

Возможно, самым известным примером теорий такого рода служит работа Мануэля Кастельса «Становление сетевого общества». По его мнению, революция в сфере ИКТ положила начало новой информационной эпохе, сетевому обществу, в котором на смену труду и капиталу пришли информационные сети и знания. Информация является ключевым ингредиентом организаций, а потоки электронных сообщений и образов между сетями в наши дни составляют основу социальной структуры. Кастельс определяет это пространство потоков как техническую и организационную возможность на практике добиваться синхронности без смежности. Такие цепи стали играть основную роль при организации деятельности на отдельных местах, благодаря чему местоположение сетей и их взаимоотношения с другими сетями приобрели большее значение, чем свойства самих мест. В глазах Кастельса информационный век, в котором виртуальность становится принципиально важным аспектом нашей реальности, знаменует собой совершенно новую эпоху человеческого мировосприятия.

Для нас в данный момент наибольший интерес представляет аргумент Кастельса об исчезновении времени: утверждается, что мы все дальше отходим от часового времени индустриальной эпохи, когда время представляло собой метод демаркации и упорядочивания последовательностей событий [19] Широкомасштабному анализу Мануэля Кастельса посвящены многочисленные критические комментарии. См., например: Frank Webster and Basil Dimitriou, eds., Manuel Castells (London: Sage, 2003). . Вместо этого, по мнению Кастельса, мир во все большей степени выстраивается в пространстве потоков – потоков товаров, людей, денег и информации по рассредоточенным и распределенным сетям. Сама скорость и интенсивность этих глобальных потоков, взаимодействий и сетей растворяют время, имея своими следствиями одновременность и мгновенную связь – то, что он называет вневременным временем . Возникнув на финансовых рынках, это новое вневременное время проникает во все сферы жизни. Неудивительно, указывает Кастельс, что жизнь превращается в бешеную гонку, когда люди разом решают множество задач и проживают множество жизней, посредством техники достигая «вневременного времени: социальной практики, направленной на отрицание последовательностей с целью внедрить нас в вечную одновременность и одновременную повсеместность» [20] Manuel Castells, The Rise of the Network Society , 2nd ed. (Malden, MA: Blackwell, 2010), xii. . Как гласит эта подлинно постмодернистская риторика, общество становится вечно эфемерным, по мере того как пространство и время претерпевают настолько радикальное сжатие, что по крайней мере последнее перестает существовать [21] Ibid., 467. .

Идея сетевого общества, в котором ускорение ИКТ уничтожает время, приобрела чрезвычайную популярность. Например, Джон Урри, откликаясь на предложенную Кастельсом концепцию вневременного времени, утверждает, что новые технологии порождают новые разновидности мгновенного времени , для которого характерны непредсказуемые изменения и квантовая одновременность. В основе этого нового времени лежат непостижимо краткие мгновения, ускользающие от человеческого сознания, благодаря чему на смену линейной логике часового времени приходит одновременный характер социальных и технических взаимоотношений. Согласно Урри, мгновенное время также представляет собой метафору того всеобщего значения, которое получило исключительно краткосрочное и фрагментированное время.