Эрик Вейнер - География гениальности - Где и почему рождаются великие идеи

География не умерла. Место имеет значение. А сейчас имеет большее значение, чем когда-либо. Изобилие цифровой технологии сделало место важнее. Чем больше мы общаемся по скайпу и переписываемся по электронной почте, тем сильнее нам не хватает личного контакта. Воздушные перевозки с появлением цифровой технологии стали более востребованными. Амбициозные выпускники китайских и индийских вузов желают работать в настоящей Кремниевой долине, а не в виртуальной имитации. Они вкусили плоды ее урожая и хотят внести лепту в выращивание. Каждый iPhone – это хлебная крошка на пути к земле обетованной.

Быть может, величайший экспорт Кремниевой долины – это… сама Кремниевая долина. Градостроители отовсюду желают знать ноу-хау и готовы раскошелиться. Расплодились консультанты, с помощью которых десятки стран пытались создать местный вариант Кремниевой долины: от Англии (долина Темзы) до Дубая (Кремниевый оазис). Но, за редкими исключениями, потерпели неудачу. Почему?

Отчасти потому, что считают Кремниевую долину формулой. А на самом деле это культура, продукт своего времени и места. Но даже если люди понимают, что имеют дело с культурой, они пытаются перенести ее на родную почву. А это как трансплантация органов: орган донора часто несовместим с реципиентом.

Но, быть может, эпигоны Кремниевой долины терпят неудачу прежде всего потому, что слишком спешат. Политики хотят увидеть результат, пока сидят на своей должности, а руководство – к следующему кварталу. Но подобные дела так не делаются. Афины, Ханчжоу, Флоренция, Эдинбург – все они были плодом долгой беременности, ознаменованной болезненными осложнениями (Черная смерть, Персидские войны…). Города и народы, пытающиеся сделать у себя копию Кремниевой долины, пекутся о тепличных условиях. На деле же развитие гения стимулируют конфликт и напряжение (в разумной степени).

Все эти попытки ставят и глобальный вопрос: можно ли в принципе сконструировать место гения – не только Кремниевую долину, но и новые Афины, новую Флоренцию? Или это все равно что конструировать радугу или счастливую семью (идея хорошая, но непрактичная)? По-моему, это самый тревожный вопрос из тех, с какими я сталкивался. К счастью, ответ лежит всего в нескольких километрах к северу, в (кто бы мог подумать!) пекарне.

Я вгрызаюсь в хлеб, теплый и сочный, с хрустящей корочкой.Беспримесный гений. Хотя нет, не беспримесный. Ведь хлеб из теста на закваске появился не в Сан-Франциско, а в Древнем Египте. И все же сан-францисский хлеб много где считается лучшим в мире. Почему? Кое-какие ответы можно найти в маленьком музее-пекарне Boudin, расположенном в Рыбацкой пристани. Всего за $3 вы узнаете о закваске больше, чем когда-либо хотели знать.

Оказывается, основатель компании, молодой французский пекарь по имени Исидор Буден, переехал в Сан-Франциско в 1849 г., в разгар золотой лихорадки. Это был наблюдательный человек, тонко понимающий, «как внешние условия (например, морской туман) влияют на процесс сквашивания и изготовления».

Музей дает занятное объяснение особому качеству сан-францисской закваски. Этот хлеб особенно чуток к присутствию некоторых бактерий в воздухе. Им он и обязан своим ароматом. В Сан-Франциско, как объясняет табличка, обитают бактерии, на редкость полезные для хлебопечения. Это маленькая скрюченная палочка под названием Lactobacillus sanfranciscensis.

Теория красивая, но недостаточная. Объяснять успех хлеба каким-то микробом, списывать весь дивный вкус на один фактор (тем более биологический) – значит попадаться в «ловушку Гальтона», который объяснял гений удачной наследственностью. А как же остальные факторы, без которых сан-францисский хлеб не был бы самим собой? Новаторские кулинарные приемы Исидора Будена, культура хлебопечения в Сан-Франциско времен золотой лихорадки и рудокопы, тратившие доллары на эти изделия… Отметим, наконец, и неудобный факт: в Нью-Йорке и Париже хватало своих интересных бактерий, включая, конечно же, Lactobacillus sanfranciscensis.

Закваска – это еще пустяки. Выгляните в окно. Сбылся ли прогноз погоды? Несмотря на все научные свершения, погоду предсказывают максимум на несколько дней. И дело не в том, что погода – дело случая, эдакая небесная рулетка. Нет, погодные системы ведут себя рационально. Но они – часть «нелинейной динамической системы».

Звучит зубодробительно, но суть проста: в этой системе дважды два не всегда четыре. В линейной системе незначительное воздействие приводит к незначительному результату. Если чуть-чуть повернуть руль, машина чуть-чуть отклонится влево или вправо. В нелинейной системе незначительное воздействие способно привести к большому, подчас огромному результату. Чуть коснитесь руля – и машина поедет в обратную сторону или микроволновка сломается через несколько часов.