Евгений Морозов - Эволюция сознания. Современная наука и древние учения

Современный исследователь М. Карпенко пишет, что «сейчас необходим поворот от полемики в стиле „а кто ты такой?“ к рассмотрению всего множества гипотез, включая самые экзотические. Нужна спокойная, в рамках хотя бы элементарных приличий, дискуссия, где могли бы быть высказаны любые „еретические“ взгляды. И не надо никакой „непримиримой борьбы“, никому не надо „давать решительный отпор“ и никого не надо объявлять ничьим врагом». [60] Карпенко М. Вселенная разумная. М., 2001. С. 85–86. При этом, как справедливо замечает С. Сперанский, «критика не должна напоминать известную миниатюру: „Ты – не кассир, ты – убийца!“ – „Но где же кассир?“ – „Закопал!“ – „Но вот мой паспорт!“ – „Подделал!“ – „Вот фотография!“ – „Вклеил! “ и т. д. Всегда можно предъявить такие требования к „доказательности“ эффектов, которые немыслимо соблюсти в принципе. На что, кроме научного подхода, можно надеяться, дабы отличить шарлатанов и лжепророков, которым несть числа, от людей, действительно имеющих доступ к необычным каналам информации? Как иначе понять, освоить, приумножить все то, что может помочь человеку?.. Высокое имя науки не должно отождествляться с агонизирующей научной парадигмой, которая без устали отшвыривает от себя неугодные факты. Науке настало время взглянуть на всю до недавнего времени запретную область не „боковым зрением“, а в упор. Пора ликвидировать позорный разрыв между требованиями времени и полнейшей неготовностью на них ответить». [61] Сперанский С. Болото или Вселенная? // http://www.mifoskop.ru/clt02.htmL

Мир переживаний напрямую связан с физиологическими особенностями человека, точнее, с его ощущениями. Зрение, слух, обоняние, осязание, вкусовые ощущения – вот что формирует представления индивидуума об окружающем его мире. Лишите его одного или нескольких из этих факторов, и окружающий мир для него полностью изменится. Но ведь не все виды живых существ обладают полным набором ощущений, представления крота отличаются от представлений рыбы или птицы. Поскольку человек не является вершиной животного мира (он сам голословно объявил себя таковым), то кто докажет, что он обладает всеми необходимыми видами ощущений для осуществления действительно объективного процесса познания окружающего мира? В области, где хозяйничает человек слишком много провозглашенного, но не доказанного. Едва столкнувшись с вещами, которые он объяснить не может, человек испытывает страх, или же вовсе старается предать их запрету и забвению, отрицая их существование.

Таким образом, как сказал основатель Римского клуба А. Печчеи, «впервые с тех пор, как христианский мир шагнул в свое второе тысячелетие, над миром действительно нависла реальная угроза неминуемого пришествия чего-то неотвратимого, неизвестного и способного полностью изменить судьбу огромных масс людей. Люди чувствуют, что наступает конец какой-то эпохи в их истории. Но никто, кажется, еще сегодня не задумывается над необходимостью изменить не только свой собственный образ жизни, но и жизнь своей семьи, своей страны. И именно в том-то, в сущности, и кроется причина многих наших бед, что мы не смогли приспособить к этой насущной необходимости свое мышление, мироощущение и свое поведение». [62] Цит. по: Мизун Ю. В., Мизун Ю. Г. Тайны будущего. Прогнозы на XXI век. М., 2000. С. 442–443.

Таким образом, в XX веке было положено начало великому интеллектуальному процессу, выразившемуся в научных революциях. Философами науки (Анри Пуанкаре, Карлом Поппером, Томасом Куном и Паулем Фейерабендом) было признано, что между «мифом» и «наукой» не так уж много различий. Оба они создаются с целью объяснить непонятные человеку вещи, вне зависимости от того, насколько эти объяснения соответствуют реальности. Мифы устаревают, когда в них перестают верить, и тогда они заменяются другими, но разве не то же самое происходит с научными теориями? Речь идет не о поиске правды, но лишь о временном успокоении стремления познать непознанное. В конечном счете, «научные данные» отражают не столько реальное положение дел в объективном мире, сколько уровень интеллектуальной фантазии конкретных ученых, пытающихся ответить на вопрос «как?» вместо «почему?». Происходит лишь смена научных парадигм, свидетельствующая о развитии интеллекта, но не о прояснении сущности явлений. Предмет падает на землю не потому, что существует сила тяжести, но чисто умозрительная концепция «силы тяжести» помогает ученому сделать вид, будто он понимает, почему предмет падает на землю.