Константин Ромашкин - Введение в социологию. Учебное пособие

В отечественной литературе по-разному решается вопрос о структуре социологической теории. Во-первых, были предприняты попытки рассмотреть ее по специальным социологическим теориям. Но их простое перечисление, без систематизации, приводило к тому, что социологическая теория представала перед нами как набор случайных (хотя важных и необходимых) проблем, не упорядоченных и не соотнесенных между собой. В подобной ситуации вся аргументация сводилась нередко к тому, стоит или не стоит включать в социологию то или иное направление эмпирических исследований, не является ли оно производным от какого-нибудь более «объемного» и широкого понятия. В результате создавалась своего рода дурная бесконечность, пределы которой было трудно ограничить и предугадать.

Во-вторых, структура социологии часто анализируется через призму актуальных проблем, имеющих отношение только к социальной системе. В соответствии с этой точкой зрения выделяются направления, которые, на взгляд исследователя, наиболее полно характеризуют механизм действия закономерностей социального развития во всех их многообразных проявлениях. Несомненно, такой подход к проблеме возможен. Однако нельзя не видеть, что если сосредоточить внимание только на них, в стороне остается ряд серьезных проблем, связанных с другими актуальными проблемами, которые могут приобрести значение в условиях постоянно меняющегося мира.

В-третьих, структура социологической теории нередко объясняется с точки зрения уровней социологического знания и диалектики их взаимодействия. Трехуровневое деление социологии – общесоциологическая теория, специальные теории и, наконец, конкретные эмпирические исследования – исходит из факта, что общая теория и эмпирия всегда связаны между собой, но связаны, как правило, опосредованно, через промежуточные уровни научного знания.

Отдельные исследователи выделяют еще один уровень – уровень социальных показателей, который занимает место между специальными социологическими теориями и эмпирическими исследованиями. Специфика социологического знания подтолкнула некоторых ученых по-особому трактовать структуру социологического знания, фиксируя некий «средний уровень». На наш взгляд, это был очередной компромисс между официально утверждаемой концепцией об историческом материализме как общесоциологической теории и стремлением все же выделить «свою» социологическую теорию, которая долгое время камуфлировалась под так называемым уровневым срезом. Но такой подход, как точно отмечает А. В. Кабыща, напоминает русскую матрешку и мало что прибавляет к классификации науки и ее разделов.

В ситуации, когда социология отождествлялась с историческим материализмом, статус теорий среднего уровня (частных теорий) оказался двусмысленным. Если теоретический уровень социологии был представлен философией, то им не оказывалось в ней места, так как они являются теориями нефилософскими. Но они в то же время «теории». Так каково же их соотношение с теоретической социологией? Если же их отнести к эмпирическим исследованиям (они образовывали отдельный уровень), то не означает ли это, что эмпирия не имеет достойного научного статуса? И насколько оправданно выделять все эти уровни по разным основаниям?

Такая структуризация вызвала самые серьезные возражения со стороны одного из крупнейших социологов современности, француза П. Бурдье. Он обвинил американскую социологию в сговоре, в альянсе таких известных ученых, как Т. Парсонс, который взял на себя разработку общесоциологической теории, Р. Мертон, монополизировавший представление о «среднем уровне», и П. Лазарсфельд, который стал представлять уровень эмпирии. По мнению П. Бурдье, это идеологическое господство, раздел сфер влияния позволяет навязывать свою концепцию видения науки, не считаясь с другими заслуживающими внимания и имеющими глубокое научное обоснование подходами.

Очевидно, что трехуровневая модель социологии, сыграв определенную роль в ее развитии, в значительной степени исчерпала свои возможности. В настоящее время предприняты попытки не только усовершенствовать эту точку зрения, но и отказаться от нее. И, прежде всего, заслуживает поддержки стремление исследователей четко размежевать социологию с социальной философией.

На наш взгляд, чтобы определить структуру социологии, надо исходить из того, что понятие «социальная философия», которое нередко отождествляется с историческим материализмом, неравнозначно понятию социология. На это в свое время обратила внимание Г. М. Андреева, ратуя за необходимость пользоваться двумя различными системами абстракций – философской и социологической. Здесь мы не касаемся вопроса о том, что отсутствие научных разработок в социологии привело к поглощению ряда ее проблем историческим материализмом, ибо на существующие запросы общественного развития нужно было отвечать, и при отсутствии социологии многие из традиционных ее разделов взяла на себя социальная философия.