Б. Бабаджанов - Туркестан в имперской политике России - Монография в документах

Авторы-составители выражают искреннюю признательность сотрудникам архивов, оказавшим неоценимую помощь по поиску и выявлению документов. Особую благодарность за помощь, значение которой сложно переоценить, мы адресуем сотрудникам Центрального государственного архива Республики Узбекистан М. Эрматовой и Н. Юсуповой.

Благодарим за высказанные в ходе подготовки и рецензирования сборника конструктивные замечания и предложения В. О. Бобровникова (Российская Федерация) и Д. Ж. Уракова (Республика Узбекистан).

Коллектив авторов-составителей

Тема присоединения Средней Азии к Российской империи является одной из наиболее изученных [5] Подробное изложение и анализ этой истории: Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии. СПб., 1906. Т. 3. . В этой связи перед редакторами и авторами сборника не стояла задача найти и опубликовать как можно больше документов, касающихся всех этапов вхождения региона в орбиту российского влияния. Скорее, замысел раздела состоит в том, чтобы представить более подробно некоторые эпизоды и некоторые документы, которые уточняют наши представления по этому вопросу и заставляют по-новому взглянуть на уже известные факты. Представленные документы, в частности, рассказывают подробнее о самом первом этапе этого процесса – завоевании кокандской крепости Ак-Мечеть (будущий Перовск, Кзыл-Орда) в 1853 г. и начале второго этапа – дискуссии о необходимости продвижения к Ташенту в 1861 г. Небольшая группа публикуемых документов включает в себя обращения российских военачальников М. Черняева и К. Кауфмана к населению присоединенных городов и земель. Третья группа документов даёт представление о том, каким образом российские чиновники следили за ситуацией в соседних с Туркестаном регионах – в Бухаре, Хиве и государстве Якуб-бека в нынешнем китайском Синьцзяне. И, наконец, четвёртая группа документам посвящена Кульджинскому вопросу.

С. Н. Абашин

Вопрос о том, почему Российская империя решила продвигаться в Среднюю Азию, вот уже на протяжении многих лет является предметом дискуссий среди исследователей. Точнее говоря, этот вопрос делится на целый ряд отдельных вопросов. Первый можно сформулировать так: какие мотивы и планы были главными при принятии решений о военном вторжении, кто и как принимал эти решения, под давлением каких аргументов и обстоятельств? Второй вопрос звучит так: как следует называть историю этого продвижения – присоединением, завоеванием, вхождением, добровольным вхождением, какие средства, военные или дипломатические, были главными и как местные жители, разные его группы, воспринимали и реагировали на появление России в регионе? Третий вопрос, вокруг которого разворачиваются споры, обобщает тему таким образом: как в целом следует оценивать процесс присоединения – завоевания – вхождения Средней Азии в сферу российского доминирования, нужно ли характеризовать его как колониальное подчинение с целью эксплуатации местных ресурсов либо как включение отсталых периферий в неизбежный ход модернизации?

Представленные вопросы не имеют однозначных ответов. Обращение к документам говорит о том, что вписать всю историю взаимоотношений между Российской империей и среднеазиатскими политиями в один-единственный объясняющий нарратив не получается. Различные исторические эпизоды, начиная с политики XVIII в. в отношении различных групп казахских кочевников, походов против Хивы, длительной войны с Кокандским ханством, а потом с Бухарой и Хивой, с туркменскими племенами, с афганцами на Памире и т. д., необходимо рассматривать в конкретном историческом контексте, где действуют свои специфические факторы, мотивации и интересы, которые к тому же никогда не бывают однозначными и детерминированными, а обсуждаются всеми участниками процесса и облекаются в форму субъективных мнений.

В первой части раздела репрезентирована небольшая группа документов 1853 и 1861 гг., они представляют собой переписку командиров Оренбургского и Сибирского корпусов, а также письма и послания оренбургских генерал-губернаторов Перовского и Безака военному министру и министру иностранных дел.

В переписке июня-августа 1853 г., которая сопровождала захват российскими войсками кокандской крепости Ак-мечеть на р. Сырдарья, и февраля-марта 1861 г. – взятие крепости Пишпек в Семиречье, обращает на себя внимание, как российские военные использовали внутренние конфликты в регионе для продвижения своих интересов. Бухара, Хива и Коканд, три независимых государства со своими правящими династями, а также многочисленные полуавтономные группы и территории находились в постоянной конкуренции друг с другом за спорные земли и за первенство. Особенно внимательно российские военные следили за конфликтом между кокандцами и казахами, который давал им возможность получить поддержку последних в продвижении вглубь кокандской территории. Внутри каждой из этих политий шла постоянная ожесточённая борьба за власть между различными группировками: в 1853 г. – между Худояр-ханом и влиятельным чиновником Мусульманкулом, позже – между Худояр-ханом и Малла-беком, в 1861 г. – между Малла-ханом и Канаатом-кушбеги и потом Алимбеком-датха. Эти внутренние конфликты ослабляли сопротивление внешнему противнику, не позволяли консолидировать силы. Более того, в противостоянии друг другу те или иные силы охотно обращались к Российской империи, надеясь получить от неё поддержку своим интересам и склонить чашу весов в свою пользу. Российские военные и администраторы, как показывают публикуемые документы, внимательно следили за такого рода борьбой и старались её использовать для подчинения региона.