Норм Фелпс - Изменяя Игру. Почему битва за освобождение животных так трудна и как мы можем её выиграть

Я считаю «права животных» и «освобождение животных» синонимичными понятиями и использую их взаимозаменяемо. Утверждения, которые различают «права» и «освобождение» – обычная пропаганда в бесконечном идеологическом споре. Разница ещё даже не установлена, а уж её значение или польза имеют ещё меньший вес. Питер Сингер, например, использует термин «освобождение», чтобы обозначить что-то более консервативное, чем «права», в то время как «Фронт освобождения животных» использует это слово для обозначения чего-то более радикального.

Я говорю «благополучие животных» и подразумеваю под этим веру в то, что люди наслаждаются властью над не-людьми и поэтому могут эксплуатировать и убивать их для собственной выгоды, но не должны причинять им лишних страданий. Также велферисты 6 6 Велферизм (от англ. welfare – благополучие) – идеология, направленная на достижение или повышение благополучия (в данном случае – благополучия животных) — прим. ред. могут считать некоторые виды использования животных – например, вивисекцию или спортивную охоту – неоправданными с той размытой утилитаристской точки зрения, что причиняемые страдания непропорциональны получаемой выгоде.

Моральное равенство требует лингвистической последовательности, об этом говорила Джоан Данайер в своей книге «Равенство животных» . Использование отдельной терминологии для животных обрекает их на моральную неполноценность. Мы должны принимать животных как личностей и соотносить их в языке с людьми, а не с растениями и неодушевлёнными предметами. Будучи чувствующими, разумными созданиями, они делят с нами самое главное. Животные – это общность, а не вещи. Поэтому я говорю о животных «она», «он», а не «оно», и использую относительные местоимения «кто», «кого». По этой же причине я стараюсь не использовать слова «личность», «личности» или «общность» в контексте, в котором они явно отделяют людей от животных.

Аналогично, одинаковые факты должны одинаково называться, и неважно, о ком мы говорим – о людях или не-людях. Если человек «ест», то и животные должны есть, а не «кормиться» или «пастись». Если люди «любят» тех, с кем они связаны, животные тоже должны любить тех, с кем связаны, а не «иметь их отпечаток в памяти». Если держать людей в заключении против их воли – это «лишение свободы», то удержание животных в заключении тоже должно называться лишением свободы. Если принуждение человека выполнять поручения для хозяина называется «рабством», то принуждение животных выполнять аналогичные действия – тоже рабство. И если лишение жизни невинного человека называется «убийством», то и лишение жизни животного должно называться убийством.

Борьба за освобождение животных – тяжелейшая битва в истории человечества.

Эксплуатация животных – наиболее распространённая и устоявшаяся форма угнетения из всех, что когда-либо осуществлялись людьми. В нашей психике и культуре она закреплена прочнее, чем любой другой произвол.

Эксплуатация животных – это общечеловеческое преступление, несправедливость, не ограниченная временем или пространством. За полтора миллиона лет до возникновения homo sapiens , 1,8 миллиона лет назад, наши предки в ущелье Олдувай в Танзании охотились на животных и убивали их для пропитания 7 7 McKie. . Мы не пали из мирного рая и не деградировали из золотого века ненасилия. Мы были хищниками ещё до того, как стали людьми, и в дорогу по пути эволюции взяли с собой и хищнические повадки.

Не было времени в истории нашего рода, когда мы жили, не убивая своих соседей. И нет ни одного человеческого сообщества, древнего или современного, в Азии или Европе, в Африке, Америке или на тихоокеанских островах, о котором мы можем сказать: «Это сообщество никак не связано с убийством животных» 8 8 В 1970 годах большую шумиху вызвало обнаружение в филиппинском лесу племени Тасадай – небольшой группы людей, живших, как утверждалось, фактически в культуре каменного века, Они были вегетарианцами и существовали, обходясь без насилия. Последующие исследования установили, что в действительности Тасадай поддерживали значительные связи с внешним миром, а заявления о них были выдумкой. Несколько представителей племени позже признались, что за участие в обмане им давали футболки, шорты, кепки и сигареты. . С первых дней неолитической революции – а она произошла 12 тысяч лет назад, когда люди занялись земледелием и начали строить города – история и археология не знают такого общества, которое не порабощало и не убивало бы животных ради пищи, шерсти и физической силы, не использовало бы их для перевозки груза, развлечений, жертвоприношений или исследований.