Григорий Тарасевич - О науке без звериной серьёзности

Но Владимир Динец – редкий случай. Он сам написал книгу о своих приключениях. В целом у российских учёных так не принято. Кому-то мешает интеллигентская скромность, кто-то не уверен в своих литературных способностях, у кого-то банально нет времени. И вот здесь должны работать научные журналисты; если хотите – это их миссия!

Вот моя коллега по «Коту Шрёдингера» Алёна Лесняк брала интервью у Ясона Бадридзе – российско-грузинского биолога, который, изучая поведение волков, сумел внедриться в их стаю. Приведу выдержку из материала моей коллеги:

– Как же происходило ваше сближение?

– Я осторожно ходил по их следам, но долгое время никого не видел. Конечно, это не значит, что волки не видели меня. Сначала нужно было, чтобы мой запах стал знаком им. На это ушло четыре месяца. Я взял из дома пелёнки своих детей – сначала носил их на себе, а потом порвал на полосочки и разложил на тропинках.

– И как волки к ним отнеслись?

– Сначала обходили стороной. Потом стали сердиться и рвать их. Дальше – метить. А затем привыкли. Тогда я начал выкладывать кусочки мяса прямо на тряпочки. Они подбирали и ели, а если были сытыми, закапывали где-то рядом. В общем, таким образом я смог приучить волков к своему присутствию…

– А вы только взглядами с волками общались или их звукам подражали?

– Подражал: поскуливал, пофыркивал, выл с ними.

– Думаете, они вас понимали?

– Думаю, что да. У них есть вой, которым они обозначают своё присутствие для другой семьи волков. Вся стая подходит к границе территории и начинает выть – это одна из форм общения и защиты своей земли, дополнение к мочевым меткам. Вот однажды пришли мы с волками с охоты, они начали выть. Я присоединился, и они ничуть не смутились.

– И вы ни разу не отлучались? Сколько лет вы жили в стае?

– Два года. Несколько раз я, конечно, ездил в город. Но буквально на день-два, чтобы родных повидать. Иногда в лесу я до такой степени скучал по людям, что уходил к ручью и начинал говорить сам с собой вслух, чтобы хоть так речь человеческую услышать. А когда я насовсем покидал волков, они начали так ужасно выть – с интонациями, каких я раньше не слышал. Это был душераздирающий, томящий звук – вой скучания…

При желании таких приключенческих сюжетов в науке можно найти немало – космонавты, геологи, географы… Даже скромным ботаникам приходится порой переходить линию фронта.

Куда сложнее доносить до публики события, не выходящие за рамки тихих лабораторий. Снова хватаю первый попавшийся пример. Есть такой проект – «Радиоастрон». Это космическая обсерватория, которая изучает Вселенную в радиодиапазоне, работая в связке с наземными установками. Начали проектировать её ещё при Брежневе – в 1979 году. Запустили на орбиту в 2011-м. Передаваемые ею данные обрабатывают и сегодня.

И вот представьте себя на месте разработчиков этого аппарата. Тридцать лет, то есть больше половины активной жизни человека, вы занимаетесь некой штуковиной, которая то ли взлетит, то ли не взлетит. Да, это очень нужная для науки обсерватория, она может наблюдать Вселенную с уникальным разрешением, ей по силам заглянуть в чёрную дыру… Но тридцать лет ежедневной работы. И всё время мучительный вопрос: взлетит – не взлетит? Смогли бы вы так жить и работать?

Увы, мало кто из учёных готов доводить свой личный опыт до общечеловеческих правил жизни. Среди немногих, кто это делает, – самый знаменитый из ныне живущих биологов, нобелевский лауреат Джеймс Уотсон. Фрагменты его лекции «Семьдесят нескучных лет в науке», прочитанной в ИБХ РАН и СПбГУ, опубликовали многие издания, включая «Кот Шрёдингера»:

«…Родители редко учили меня чему-то. Скорее показывали пример своими поступками, а я уже самостоятельно делал выводы. В молодости я стремился избегать занудных учителей – позднее делал всё возможное, чтобы не допустить нудных людей в свою лабораторию. Лет десять назад я обобщил эти и другие выводы в книге «Избегайте занудства». Так вот, книга получилась чем-то вроде свода заповедей.

…Некоторые правила довольно простые. Особенно те, что я вывел в первые десять лет жизни. Например, сильно подкручивайте мячи. Я был мальчишкой, для меня это было по-настоящему важно. Или вот ещё: не дерись с большими парнями и с собаками, потому что невозможно победить в неравной схватке. Я никогда не встревал в такие дела, где не мог выйти победителем.

…Следующее правило не такое очевидное, особенно для мальчика. Меня нельзя было взять на «слабо», особенно если это угрожало жизни. Я не рисковал собой. Никогда. А другие мальчишки были гораздо менее осторожны.