Владимир Михайлов - Социальная свобода - идеология и технология освобождения человека. Свобода в обществе и свобода от общества

Для начала нам нужно «разобраться» с некоторыми базовыми понятиями и терминами, а также с тем, для кого предназначена в первую очередь эта книга.

Конечно, это словосочетание и понятие « социальная свобода». Так как люди и общества у нас разные, то понимание свободы не может быть одинаковым. Как уже отмечалось в нашей предыдущей монографии 15 15 Михайлов В. В. Социальные ограничения: Структура и механика подавления человека. – М.: ЛКИ, 2016. – С.21—22. понимание свободы в западной и русской культуре существенно различалось. В западной культуре свобода – это сугубо социальное явление, право действовать в рамках закона. Английское «free» вообще на самом деле означает бесплатность. Это довольно важный момент, так как понимание свободы как «бесплатности» чего-либо, во-первых, привязывает свободу к деньгам, а во-вторых – обществу, где эти деньги являются ценностью . То есть западное понимание свободы социоцентрично, свобода для западника – это часть правил социальной игры, то есть тех самых социальных ограничений, о которых шла речь в предыдущих книгах. Именно так и понимает свободу либерализм, так она трактуется в либеральной идеологии и выражающей эту идеологию системе международного права и многочисленных научных, философских и публицистических работах. Проникая через СМРАД 16 16 Средства массовой рекламы, агитации, дезинформации. Термин А. И. Фурсова, будет в дальнейшем использоваться для обозначения «СМИ» (так называемых «средств массовой информации»). (пропагандистское название «СМИ») и официальное образование (ОФО) в массовое сознание, такое «своеобразное» понимание свободы превращается в бездумно воспроизводимый ментальный стереотип и воспринимается уже как нечто естественное, само собой разумеющееся, не подлежащее обсуждению и критике.

Для русской культуры подобное понимание свободы совершенно не характерно , что является, кстати, признаком принадлежности и непринадлежности к ней. Например, для Н. А. Бердяева свобода – это не «осознанная необходимость» (её отсутствия) гегельянства и марксизма, но напротив, первооснова бытия, то, что выше и первичнее Бога . В традиционной русской культуре, имеющей дохристианские корни свобода – это воля, то есть возможность проявлять и реализовывать свою волю , осуществлять «своеволие», то есть действовать не по чьим-то правилам, а по своему произволу . Так и действует человек вольный, в отличие от невольника . Ограничителем своеволия выступает совесть, законы природы и Бога (богов), собственная сила и мудрость, а не исключительно писаные законы общества. Благодать, справедливость мыслились в русской традиции выше закона . То есть воля понималась в русской культуре не социоцентрично. Противоположность воли – «доля», то есть судьба, хорошая (доля) или плохая (не доля), эта судьба или доля и есть тот набор природных и социальных правил и закономерностей, которым вынужден подчиняться человек. У древних греков аналогом славянской доли был рок, которому «даже боги подвластны», у индусов это «закон кармы» и дхарма.

Таким образом, получается, что свобода в западном, либеральном понимании – это славянская доля или греческий рок . То есть антипод воли и подлинной свободы. Действительно, невольник обречен действовать по правилам, придуманным для него его рабовладельцем, в этом и состоит вся его «свобода». Например, если хозяин разрешит ему иметь частную собственность, заниматься бизнесом и выбирать депутатов и президентов, то это и есть его «свобода». Именно такую лжесвободу и пропагандирует мейнстримный либерализм. Этот «либерализм» является примером «ложного имени» и врагом подлинной свободы.

Мы же в работе опираемся на русское понимание свободы как воли и симпатизируем Н. А. Бердяеву, для которого свобода есть первооснова бытия. И не симпатизируем свободофобам, бегущим от неё, как «чёрт от ладана». Для свободофобов и «держимордианцев», живущих по принципу «не потерплю, разорю!», «давить и не пущать» эта книга ненужная: пусть лучше на себя наденут очередной намордник, сядут сами «на цепь», заткнут себе ладошками уши, рот и глаза как карикатурные обезьянки и «зароют голову в песок».

Так как общество является системой, функционирующей по определенным правилам, то никакой подлинной свободы внутри неё быть не может. Поэтому с социоцентричной точки зрения словосочетание «социальная свобода» является фикцией, утопией, тем, чего на самом деле нет. А значит, и писать здесь не о чем. Социальная свобода появляется только в ситуации как минимум частичного, физического или духовного выхода за границы общества. Например, если есть несколько разных обществ со своими «правилами игры», то появляется свобода выбора одного из них, сосуществования в нескольких одновременно («двойное гражданство»), перемещения из одного общества в другое во времени и пространстве. Другой пример – это выход за пределы общества в объемлющее его пространство природы, космоса, тонких, духовных миров, как это практиковалось отшельниками, монахами, шаманами, магами, колдунами и уфологами. Живущее в двух и более подобных мирах существо также обретает ту или иную степень социальной свободы. Показательно, что по утверждению Софии Бланк, фотографировавшей ауры людей, «наибольшее нарастание и уплотнение биополя идет именно после того, как человек прочтет молитвы разных религий» 17 17 Цит. по Доля Р. Сакральное значение молитвы. Кн.1. – М.: Амрита, 2012. – С.169. , а не только какой-то одной.