Светлана Рыжова - Культурологическое наследие Дмитрия Сергеевича Лихачёва

Культурная и интеллектуальная жизнь в России происходила на фоне массовых преследований, арестов и расстрелов. Достигнутое после завершения гражданской войны «мирное сосуществование» различных социокультурных течений и культурно-политических тенденций оказалось недолгим. С конца 1920-х годов в стране преследуется любой плюрализм, под лозунгом консолидации культурных сил распускаются литературные и художественные группировки, научные и философские общества. Область «дозволенного» в культуре ограничивалась борьбой с буржуазной идеологией, пережитками дореволюционного прошлого, религией.

Особенно тяжело переживал Д. С. Лихачёв гонения на Церковь: «Молодость всегда вспоминаешь добром. Но есть у меня, да и у моих товарищей по школе, университету и кружкам нечто, что вспоминать больно, что жалит мою память и что было самым тяжелым в мои молодые годы. Это разрушение России и русской Церкви, происходившее на наших глазах с убийственной жестокостью и не оставлявшее, казалось, никаких надежд на возрождение» [39, с. 156].

Гонения на Церковь приводили к усилению религиозности среди образованной молодежи. Литературно-философские кружки, существовавшие до 1927 года в Ленинграде, стали приобретать религиозно-философский характер. Д. С. Лихачёв в двадцатые годы посещал кружок Хельфернак («Художественно-литературная, философская и научная академия»), заседания проходили на квартире преподавателя И. М. Андреевского. В 1927 году кружок преобразовали в Братство святого Серафима Саровского. Значительную роль в жизни Дмитрия Сергеевича Лихачёва сыграло участие в кружке «Космическая академия наук». Члены кружка провозглашали принцип «веселой науки» – науки, которая ищет истину, но истину, облеченную в веселые формы. Так выражался протест против политической идеологии, апологии марксизма во всех науках, против наступления тоталитарной уравнительности и нормативизма в культуре.

Свободная философия и религия становились запретными, неофициальными. Результатом участия в кружках стал арест Дмитрия Сергеевича Лихачёва в 1928 году и отправка в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), «второй и главный университет» ученого. Помимо создания «контрреволюционной организации» его обвиняли за научный доклад, в котором он критиковал советскую реформу русской орфографии.

Соловецкий монастырь, основанный преподобными Зосимой и Савватием в XIII веке, в 1922 году был закрыт и превращен в лагерь, где отбывали срок до 650 тысяч заключенных, из них 80 % составляли политические ссыльные и «контрреволюционеры».

В лагере будущий академик работал пильщиком, грузчиком, электромонтером, коровником, «вридлом» 3 3 Рабочий, которого впрягали в телегу вместо лошади. , жил в бараке в антисанитарных условиях, умирал от тифа. «Я не мог поверить, что кошмар этот происходит наяву» [39, с. 193]. Перенести трудности помогала молитва, поддержка друзей. Благодаря помощи епископа Виктора (Островидова) и протоирея Николая Писканского, ставшего на Соловках духовным отцом Д. Лихачёва и его товарищей по Братству святого Серафима Саровского, удалось уйти с изнурительных общих работ в Криминологический кабинет, занимавшийся организацией детской колонии. На новой работе появилась возможность много сделать для подростков, проигравших с себя в карты всю одежду, живших в бараках под нарами и обреченных на голодную смерть. В трудколонии будущий ученый анкетировал подростков, изучая язык, «менталитет» воровского мира, русскую криминальную культуру. Из этих записей и наблюдений родились первые научные труды Лихачёва – статья «Картежные игры уголовников», работа «Черты первобытного примитивизма воровской речи» [52].

Укрепив свое общественное положение на Соловках, Дмитрий Сергеевич помогал вывозить из пересыльного пункта многих представителей интеллигенции, обреченных на медленное уничтожение.

В заключении Лихачёв общался с такими людьми, как А. А. Мейер, Ю. Н. Данзас, Г. О. Гордон, П. Ф. Смотрицкий, В. С. Раздольский, А. А. Пешковский, В. Ю. Короленко, Э. К. Розенберг, Г. М. Осоргин. С ними он прошел школу «взаимообучения» [39, с. 190]. Общение с этими людьми из интеллигенции оказало значительное влияние на формирование мировоззрения Д. С. Лихачёва. Он не проходил с ними курсы, но знакомился с их жизненным опытом и получал разнообразные сведения из разных областей науки, философии и поэзии. «Если бы все можно было записать, – какие великолепные беседы, дискуссии, просто споры, рассказы, рассуждения были бы сохранены для русской культуры» [39, с. 297].