Евгения Зандер - Лесная рента в экономике России - оценка и эффективное использование

Характерно, что Петти строит свое обсуждение ренты на анализе соотношения земельной и денежной ренты (процента). Денежную стоимость продукта «земля» он определяет через альтернативные издержки: «…какому количеству английских денег может равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело отдается производству денег…» [Там же]. То есть, если при прочих равных затратах за одно и то же время аналогичными факторами производства выпускается Q s единиц серебра и Q b единиц хлеба, то стоимость одной единицы хлеба определится как Q s / Q b .

На основе изложенного подхода У. Петти предлагает вариант определения стоимости земли: «…я думаю, что это такое их число, которое могут рассчитывать прожить одновременно живущие: человек пятидесяти лет, другой – двадцати восьми и ребенок семи лет, т. е. дед, отец и сын. <���…> У нас в Англии эта продолжительность считается равной двадцати одному году. Поэтому и стоимость земли равна приблизительно такой же сумме годичных рент» [Петти, 1940, с. 36]. Сам Петти тут же уточняет, что данная теория справедлива «там, где права собственности прочны и где имеется моральная уверенность в возможности пользования купленной недвижимостью». Если владение землей связано с повышенными рисками, то ее стоимость может существенно снижаться. Напротив, в случае «особого почета, удовольствий и привилегий или судебных прав, связанных с „владением данным участком“», земля может стоить большего количества годичных рент [Там же]. Фактически здесь Петти рассматривает явление, которое в более поздней литературе получило название дифференциальной ренты .

Признанный классик экономической мысли Адам Смит посвятил отдельную главу своего фундаментального трактата «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.) обсуждению земельной ренты. Смит рассматривает ренту «как плату за пользование землей», которая представляет собой «…наивысшую сумму, какую в состоянии уплатить арендатор при данном качестве земли» [Смит, 1962, с. 120]. В отличие от Петти Смит предполагает, что землевладелец и пользователь земли являются разными субъектами экономических отношений: «Устанавливая условия договора, землевладелец стремится оставить арендатору лишь такую долю продукта, которая достаточна для возмещения капитала, затрачиваемого им на семена, на оплату труда, покупку и содержание скота, а также остального сельскохозяйственного инвентаря, и для получения обычной в данной местности прибыли на вложенный в сельское хозяйство капитал. Это, очевидно, наименьшая доля, какою может удовлетвориться арендатор, не оставаясь в убытке, а землевладелец редко имеет в виду оставить ему больше» [Там же].

Также Смит поднимает вопрос о назначении ренты, которую извлекает землевладелец: «Можно думать, что земельная рента часто представляет собою лишь умеренную прибыль, или процент на капитал, затраченный землевладельцем на улучшение земли. Это, без сомнения, может отчасти иметь место в некоторых случаях, но только отчасти». «Землевладелец требует ренту и за земли, совершенно не подвергавшиеся улучшению, а предполагаемый процент, или прибыль на капитал, затрачиваемый на улучшение земли, обыкновенно составляет надбавку к этой первоначальной ренте. Кроме того, улучшения эти не всегда производятся на средства землевладельца, нередко они делаются за счет арендаторов. Однако при возобновлении арендного договора землевладелец обычно требует такого увеличения ренты, как будто все эти улучшения были произведены за его счет. Он иногда требует ренту даже за то, что вообще не поддается улучшению посредством человеческих усилий» [Там же]. Здесь Смит подмечает, что, как правило, землевладелец рассматривает ренту как свой постоянный доход от владения и предоставления в пользование участка земли, т. е. как вознаграждение, которое получает фактор производства «земля». В представлении условного среднего землевладельца данный доход не подлежит ни инвестированию в восстановление плодородных свойств земли, ни в любые иные мероприятия по улучшению ее качества.

По мнению Смита, в силу монопольного положения землевладельца, земельная рента определяется исключительно той ценой аренды участка земли, которую готов платить арендатор: «Она не стоит ни в каком решительно соответствии с тем, что землевладелец затратил на улучшение земли или чем он мог бы довольствоваться; она определяется тем, что фермер в состоянии платить за землю» [Смит, 1962, с. 121]. Разумеется, утверждение о том, что землевладелец по отношению к арендатору является в строгом смысле монополистом, подвергается критике (см., например, аргументацию [Малышев, 2012, с. 21]).