Елена Селезнева - Традиции и инновации в дополнительном образовании - социокультурный контекст

1. Асмолов А.Г. Дополнительное образование детей как зона ближайшего развития образования России: от традиционной педагогики к педагогике развития // Стенограмма межрегионального семинара-совещания 13–15 марта 1996 г. – Петрозаводск, 1996. – С. 7.

2. Безрукова В.С. Педагогика: учеб, пособие. – Ростов н/Д: Феникс, 2013. – 381 с.

3. Логинова Л.Г. Качество дополнительного образования детей. Менеджмент. – М.: Агентство «Мегаполис», 2008. – 392 с.

4. Селезнева Е.Н. Культурное наследие и культурна политика России 1990-х гг. (теоретико-методологические проблемы) / Рос. ин-т культурологии. – М., 2003. – 164 с.

5. Флиер А.Я. Какой будет культура XXI века: аналитический прогноз // Обсерватория культуры. 2010. – № 4.

6. Флорида Р. Креативный класс (пер. с англ.). – М., 2005.

Рассмотрим инновационные аспекты разработки социальных проектов духовно-нравственного воспитания на основе духовных ценностей национального менталитета, базисных структур русской гуманистической традиции и христианской антропологии как основания формирования образовательно-просветительских стратегий педагогики дополнительного образования на современном этапе развития российского социума.

Проблема включения духовно-нравственного воспитания в различные социальные и образовательные стратегии становится сегодня особенно актуальной. В условиях трансформирующегося общества, когда интенсивно и ускоренно происходит смена культурно-ценностных ориентаций в современном российском социуме, порождая девальвацию гуманитарных общечеловеческих и нравственных ценностей, молодое поколение неизбежно сталкивается с трудностями выбора жизненной позиции, нравственных критериев и идеалов, социальной и культурной идентичности.

Между тем шкала позитивных ценностей определяется сегодня преимущественно коммерческими критериями и стремлением достижения успеха и высокого социального статуса вне зависимости от возможного нарушения этой мотивацией гражданских, социальных и нравственных норм. Главной ценностью стала жизненная прагматика и нравственное безразличие, поскольку мы имеем лишь «наличные нравы», которые не соотносятся ни с какими эталонами этики, идеалами, или представлениями о духовности.

Возможны ли сегодня вообще какие-либо этические критерии и эталоны морали? Существует ли некая особая «духовная сфера» социальности ? И если да, то как ее можно определить, в каких индикаторах структурировать в качестве регулятивных образцов поведения и паттернах деятельности? В каких культурных парадигмах социальные институты образования и воспитания должны социализировать личность современного человека? И наконец, самое главное: «что можно противопоставить безбрежному нигилизму, погоне за потребительскими благами, карьерой, деньгами, материальными ценностями» [4, с. 157]?

В данном контексте встает проблема конституирования нормы более высокой и ценной, чем жизненная прагматика. Чем же можно поверить «наличные нравы»? С каких аксиологических позиций их оценивать, если отечественные культурно-исторические идеалы и традиционные ценности кажутся сегодня безнадежно устаревшими и исчерпанными?

Ответ на эти вопросы часто выражается в том, что в российском социокультурном пространстве усиленно насаждаются абстрактные общегуманитарные «европейские ценности», либо прямо экспортируемые с Запада в качестве «демократических трендов» и, соответственно, ориентированные все на ту же безнравственную прагматику, либо стилизуемые под культурно-религиоведческие стереотипы вестернизированного масскульта.

Начиная с 1990-х годов в сферу образования и воспитания стала внедряться «педагогика альтернатив», цель которой – формирование личности, понимаемой как «совокупность отношений и социальных взаимодействий», когда приоритетным понятием становится «социализация», а воспитание вообще вытесняется из педагогического процесса [6]. В некоторых работах по отечественной педагогике доказывалось, что личность всякий раз «идентифицируется заново» посредством активного потребительского выбора. Структура личности тем самым занижалась до уровня потребителя. Продуктом такой «педагогики без границ» становится «фрагментарная личность» (или «эмпирический индивид»), когда творческое начало вытесняется «потребительским выбором». Безусловно, такая политика в сфере образования и воспитания становится стимулятором девиантного поведения и «автономизации» личности. Подобная политическая стратегия в принципе не совместима с русской гуманистической традицией.