Юрген Леман - Русская литература в Германии. Восприятие русской литературы в художественном творчестве и литературной критике немецкоязычных писателей с XVIII века до настоящего времени

Внимания заслуживают, далее, разнообразные формы трансфера: переводы, статьи, рецензии, письма, описания путешествий, а также лица и учреждения, осуществлявшие посредническую деятельность, – переводчики, критики, журналы, издательства и т. п. Особенно важны переводы, поскольку тексты русской литературы – в отличие от произведений на английском, французском, итальянском языках – не были доступны для большинства немецких авторов в оригинале, а исключения, такие как Рильке, Бергенгрюн, Целан, лишь подтверждают это правило; это меняется лишь в эпоху ГДР. Зависимость от переводов является одной из причин того факта, что русская литература воспринималась преимущественно на уровне содержания, внеэстетически, о чем свидетельствует, например, западная рецепция творчества Пастернака, которого знали почти исключительно как автора романа «Доктор Живаго», не имея представления о его гениальной лирике. В отдельных случаях переводы приобретали значение канона, десятилетиями предопределявшего интерпретацию того или иного произведения, того или иного автора, как это показывает, например, перевод романов Достоевского Разиным, вышедший в начале ХХ века в издательстве Пипера. Долгое время этот перевод оказывал влияние на представления немцев о языке и стиле русского писателя, закрывая доступ к пониманию таких его качеств, как диалогизм и полифония. Все эти аспекты мы стремились включить в нашу книгу, хотя не все могли быть освещены детально.

Наряду с переводчиками значительное место занимают в настоящей работе известные литературные критики и публицисты, решающим образом способствовавшие усвоению русской литературы в Германии. Так, молодой Фонтане познакомился с русской литературой – с творчеством Пушкина, Лермонтова, Гоголя и других – благодаря своему наставнику Вильгельму Вольфсону. Так, Гуго фон Гофмансталь и Томас Манн воспринимали творчество Толстого и Достоевского сквозь призму взглядов Дмитрия Мережковского, а Генрих Бёлль знакомится с разнообразными явлениями советской литературы 1960–1970-х годов с помощью своего друга Льва Копелева.

Данная работа задумана и написана как история рецепции, иными словами, речь идет о восприятии и творческом осмыслении русской литературы писателями, критиками и философами, о восприятии литературных текстов. Лишь в этом контексте привлекаются и проблемы культурно-исторического характера. Аспекты имагологии занимают сравнительно небольшое место, в частности потому, что эта область хорошо освещена в изданиях, выходивших в рамках проекта «Западно-восточные отражения» («West-östliche Spiegelungen») под руководством Льва Копелева, Мехтильд Келлер и Герда Коэнена, а затем продолженных Карлом Аймермахером и Астрид Вольперт.

В некоторых случаях, когда отчетливые соответствия между текстами невозможно было подтвердить фактами взаимных контактов, мы прибегали к методу типологических аналогий. Таковы, например, очевидные, но не имеющие генетического подтверждения аналогии между новеллой Артура Шницлера «Смерть» и рассказом Толстого «Смерть Ивана Ильича», между новеллой Шницлера «Лейтенант Густль» и повестью Достоевского «Кроткая», между новеллой Томаса Манна «Паяц» и «Записками из подполья» Достоевского.

Что касается историографического подхода, то мы, не придерживаясь ни каузального, ни телеологического методов, сознательно ограничиваем себя дескриптивным изложением событий, составивших двухсотлетнюю историю рецепции русской литературы в странах немецкого языка – восприятия этой литературы, сближения с нею и ее усвоения. Этими тремя понятиями – восприятие, сближение, усвоение – охватываются как формы, так и фазы контактов с иностранной культурой. Литературные эпохи, такие как романтизм, реализм, модернизм, не могли служить нам принципом организации материала потому, что в России и в Германии они не вполне совпадали и трактовались по-разному (особенно ясно это видно на примере романтизма). Общепринятые историко-литературные понятия – «реализм», «натурализм» и т. д. – использовались нами лишь в разделе 3.3. и в главе 4, где они обозначают литературные группировки, способствуя большей четкости изложения. По большим главам материал распределен в соответствии с фазами восприятия и сближения (главы 2 и 3), а также в соответствии с периодами, обнаруживающими наибольшую интенсивность усвоения, такими как рубеж веков, 1920-е годы, период между 1945 и 1989 годами в зоне советской оккупации, затем в ГДР и в немецкоязычных странах, находившихся западнее железного занавеса. Поскольку в ГДР история рецепции русской литературы отличалась особой широтой, при ее описании использовался, наряду с историческим, и жанровый подход.