Глеб Пивоваров - Диагноз – жив!

Наверное, глупо будет прямо сейчас бежать в Сибирь, приставать к девочке семи лет со словами: «Катя, я твой муж из будущего, (ну или из прошлого) у меня был рак мозга, там что-то пошло не так, и теперь мы снова дети! Но через 20 лет мы вырастем, поженимся и будем счастливы, а сейчас давай дружить и есть мороженку?» Спокойно, Савва, просто всему свое время.

Теперь надо решить, как это время заполнить? Я, как минимум, умнее и взрослее многих сверстников. Приятно. Я ведь могу экстерном закончить школу, раньше поступить в университет, пораньше пойти в Церковь, поступить в семинарию, не встревать и не получать по лицу! Сколько возможностей! Я же знаю лучшие шутки КВН и песни, которые точно станут хитами. Я же могу стать гением! Пророком! Да кем угодно я могу стать!

Так. Стоп. На гитаре я, кажется, еще не умею играть. Ладно, это мы исправим. Времени достаточно. Надо бы еще и клавиши добавить к изучению. И языки. И программирование. И питание! Обязательно спорт и правильное питание! И я начал фантазировать на тему.

Но чем больше я перебираю варианты и события, тем страшнее становится эта новая реальность. Это январь девяносто восьмого!

Август. Господи боже почему именно сюда? Ведь через каких-то пять-шесть месяцев не то, что о правильном питании можно будет забыть. Вообще вопрос питания встанет весьма остро, и надо будет идти работать грузчиком с отцом и братом! Долларовые кредиты, дефолт, забастовки и голодовки, перекрытые трассы! Да просто куча всего! Ладно, пережили раз, переживем и еще раз.

Или? Можно попробовать иначе! Ведь я же могу сделать родителей невероятно богатыми! Продать сад, купить доллары, и все – к сентябрю новая жизнь! И это как минимум! Я расплылся в улыбке. Кажется, нас ждет совсем другая жизнь. Надо сегодня же поговорить с отцом. Он умный, он меня поймет! Всегда понимал.

Поговорить с родителями не вышло. Вообще, подмену они заметили сразу. Но сначала просто шептались на кухне о «резко повзрослевшем сыне» и о «недальновидности правительства», если «даже ребёнок понимает, куда все катится».

Здорово все прошло, когда я спросил у отца, где у нас Гессе, Бродский и Булгаков. Сколько гордости и радости было в его глазах! Библиотека в доме была более чем достойная! Но, к моему удивлению, в ней совершенно не нашлось книг по медицине, и уж тем более книг, затрагивающих тему онкологии. Поэтому я быстро освоил тропинки к центральной юношеской библиотеке. Также брал книги по медицине и психологии «во взрослой». В этом уже помогали родители.

Наши с Андреем родители – это обычные честные советские инженеры, которые теперь учатся жить по новым правилам. Последние десять лет мы жили в новой кооперативной «трешке», которую для наших родителей долго и честно строили их родители.

Мебели у нас было мало, убранство простое: стенка в зале с хрусталем и цветным телевизором «Весна», два зеленых кресла с деревянными подлокотниками, журнальный столик и старенький диван. Еще стояла радиола с виниловым проигрывателем. Кстати, коллекция пластинок у отца была отличная!

Кухня была совершенно простая. С красными обоями под кирпич двух видов, так как в наличии не оказалось нужного количества рулонов, хоть площадь кухни и была всего метров девять, плюс кладовка; раскинутый наполовину белый стол-книжка и холодильник ЗИЛ. Но необычным было то, что именно на этой кухне готовились истинные кулинарные шедевры при полном отсутствии продуктов.

В родительской спальне все было еще проще: шкаф, две кровати, приставленные друг к другу, круглое зеркало, объеденное попугаем Кешей, и небольшой красивый круглый картежный стол с белой столешницей и резными ножками. Очень старый, с накинутым сверху вязаным пледом. Папа все время спотыкался об него и однажды увез его на дачу, где стол окончательно исчез.

Но наша с Андреем комната – это отдельная история. Здесь родители, экономившие на всем, кроме нас, постарались на славу! Два диванчика с раскладывающимися бортами-подлокотниками, чтобы превратить небольшой диван в полноценное спальное место. Было два секретера с откидывающимися столешницами, чтобы мы могли делать уроки. Чёрно-белый «Горизонт», восстановленный из пепла каким-то мастером таким образом, что мы могли подцепить к нему наш Денди. Еще было три ковра. Один на полу и два на стенах, чтобы нам не мерзнуть в бетонных коробках. Настоящая роскошь постсоветского быта!

Была в нашей комнате и еще одна вещь. Сколько я себя помнил, она всегда стояла в шкафу. Это старая мамина печатная машинка. В ящике, в котором она хранилась, была и писчая бумага. Советский А4 удивительно приятный на ощупь. На этих листах я печатал свои стихи и заметки. Рука не слушалась и быстро уставала от письма, отчего почерк получался очень корявый и плохо читаемый.