Коллектив авторов - Виртуальные русские и их экономические реалии

В представленном в книге исследовании мы практически не сталкивались с проблемой вбросов и репостов из-за небольшого объёма анализируемой информации. Мы просматривали лишь определённое количество сайтов по каждой теме, хотя это, конечно, и сузило спектр высказанных по теме мнений. Кроме того, исследование с самого начала было ориентировано на сочетание (равноправие) количественных и качественных методов анализа информации, а не на дополнение количественных методов качественными, как это часто бывает. Поэтому сообщения в интернете не просто фиксировались – они анализировались по отдельности, что позволило бы выявить и вбросы, и репосты, если бы мы с ними столкнулись.

Таковы первые, самые общие впечатления, возникающие в процессе анализа интернет-коммуникаций. В будущем такие исследования обретут свои специфические правила и «законы жанра», что, безусловно, повысит их информативность и эвристический потенциал. Но уже сегодня можно утверждать, что исследование материалов интернет-сайтов существенно расширяет горизонты приращения социологического знания.

Мы желаем успехов читателям в ознакомлении с представленными материалами и будем надеяться на то, что они станут основой для самостоятельного творческого осмысления читателями как интернет-информации, так и экономических реалий сегодняшнего дня.

За сбор и первичную обработку эмпирических данных авторский коллектив благодарит магистрантов социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова:

П. Алёшину, Л. Ангелову, М. Баранову, А. Букину, М. Валма, А. Валову, Е. Вербенко, А. Грязнову, Д. Горчакова, А. Дорофееву, Д. Еркину, А.В. Зинченко, А.С. Зинченко, Ю. Иваничеву, Н. Иванову, Л. Измаилову, А. Капырину, С. Климушкину, Е. Комиссарову, А. Коростылёву, А. Коршунову, Л. Кулакову, Ю. Литвиненко, А. Малютину, Л. Масудиеву, В. Матвееву, А. Милославову, Н. Моргун, С. Мурадян, М. Панкратову, Г. Панфёрова, Д. Панфёрова, С. Пасечникову, М. Пивоварову, А. Рудакову, А. Сазонову, К. Салову, М. Смирнову, Ф. Созаеву, К. Соловьёву, Е. Сорокина, Е. Сорокину, Е. Фёдорову, М. Фролову, Д. Цыкарёва, П. Чуносову, Д. Чурсину, X. Чыжыргана, А. Шаповаленко, О. Шарабрина, Е. Шипову, В. Шмелёву, А. Шувалову.

Мы начинаем эту книгу с феномена бедности. И это не случайно. Во многих последующих главах проблема бедности будет присутствовать в качестве некоего фона рассуждений. Это совсем не означает, что «виртуальные русские» – это по большей части бедные люди. У русской трактовки бедности много планов и коннотаций. Нашим соотечественникам свойственно чувство недореализованности, недосвершённости – ощущение того, что жизнь могла бы быть и даже должна быть лучше. А какое обстоятельство может вызвать такое ощущение в рамках рыночных реалий? Конечно же, нехватка денег, т. е. бедность. Поэтому многие экономические проблемы, рассмотренные далее (безработица, новые формы занятости, дауншифтинг, конкуренция в организациях и др.), прямо или косвенно связаны с бедностью. Проблема бедности служит специфической линзой, преломляющей русский взгляд на экономические явления и процессы.

Бедность как социально-экономическое явление в той или иной степени присуща любому обществу. Формы её проявления и масштабы распространения могут быть разными. И российская бедность совсем не похожа на то, с чем сталкиваются беднейшие страны на планете. Там речь идёт о балансировании на грани выживания, а точнее – на грани смерти. Нехватка еды, питьевой воды, невозможность воспользоваться услугами врача, понимание того, что дети никогда не получат образование и не смогут жить иначе, чем их родители, – всё это по большей части не про сегодняшнюю Россию. Безусловно, и в нашей стране (как и в самых благополучных богатых странах) наличествуют случаи ужасающей нищеты, но не они формируют специфические особенности национальной экономической культуры. Для жителей России бедность – это прежде всего фрустрация. Бедность – это универсальное объяснение колоссального разрыва между ожиданиями и реальностью.

В этой книге мы много раз будем ссылаться на советское прошлое как мощный фактор, до сих пор формирующий институциональный контекст экономической жизни людей. Когда в стране начались рыночные реформы, не только простые люди, но и сами реформаторы, а также многие известные зарубежные учёные и политики верили в то, что пройдёт совсем немного времени, и Россия станет такой же процветающей, как и развитые страны. Социалистический лагерь считался вторым миром. Первый, наиболее развитый мир составляли капиталистические страны. Третий – слаборазвитые и развивающиеся. Из второго мира путь виделся только в первый. Сегодня пришло осознание того, что после всех потрясений и нововведений последних лет мы остались вторым миром – только сегодня он зовётся БРИКС. Мы критически смотрим на западные ценности, и правительство убеждает нас, что путь в первый мир – это путь неправильный, не соответствующий русским традициям. Но при всём этом ощущение фрустрации осталось. И, как уже говорилось выше, оно влияет на восприятие множества феноменов современной жизни в нашей стране.