После обеда один из монахов устроил небольшую экскурсию по храму, рассказывая о старинных стелах и буддийских изваяниях. Затем студентам предоставили свободное время, а профессора отправились изучать старинные книги. Для студентов чтение и анализ буддийских книг, написанных на древнекитайском языке, – занятие слишком сложное: не хватает компетенции. Поэтому основной работой занялись преподаватели во главе с профессором Хван Пхэганом.
Профессоров пригласили в узкое одноэтажное здание с несколькими комнатами, расположенными в один ряд, – в дом с традиционной корейской планировкой. Комната, куда мы вошли, напоминала обыкновенный корейский офис: тут и письменные столы, и металлический сейф, и шкафы с папками отчетной документации, и телефон, и кожаные диваны для посетителей. Только хозяевами его были бритые монахи в серых кофтах с широкими рукавами и таких же широких серых штанах.
После короткой беседы хозяева принесли книги, а гости принялись за работу. Одному из монахов – высокому молодому парню с недорогими, но яркими, под позолоту, часами – поручили приготовить чай. Я внимательно наблюдал за его «магическими» действиями.
Сначала он ополоснул заварной чайник горячей водой из большой пиалы. Затем налил горячую воду в чайные чашечки. Через три-четыре минуты вода из чашечек снова была слита в большую пиалу. В эту же пиалу монах добавил свежей горячей воды. Полученная таким образом смесь из горячей воды была отправлена в заварной чайник, в котором уже лежали листья зеленого чая. Спустя некоторое время заварка была налита в большую пиалу, которую монах снова разбавил горячей водой. После этого он разлил чай по чашечкам и предложил гостям.
Если гость хочет выпить чая еще, то в заварной чайник доливается вода, заварка из него снова переливается в большую пиалу, и уже из нее чай попадает в чашечки. Такая церемония настолько сложна и длительна, что после прохождения всех ее этапов чай уже никак нельзя назвать горячим.
Но не слишком ли увлеклись профессора изучением ксилографов, содержание которых не всегда бывает понятно даже самим монахам? Нужно подумать и о студентах. Завершив часть работы, профессор Хван Пхэган зовет студентов и устраивает им небольшую лекцию об особенностях средневековой корейской ксилографической книги.
Ксилографы бывают двух типов: сделанные с новых досок (첫계본) и с досок, с которых уже снимались отпечатки (후세본). Знать это необходимо для уточнения датировки книги. Новые ксилографы имеют более четкую печать. В «старых» копиях в столбцах между иероглифами появляются горизонтальные черты – следы от квадрата, в котором мастер вырезал письменный знак. Кроме того, в конце книги, как правило, указывается год, когда были сделаны доски для печати. Иногда там встречается имя резчика.
Что касается дат, то здесь тоже есть интересные особенности. В принципе, корейский лунный месяц делится на три декады – верхнюю, среднюю и нижнюю (상순, 중 순, 하순), однако очень часто в текстах пишется не слово «декада», а слово «стирка» – хан (澣), то есть «верхняя стирка», «средняя стирка» и «нижняя стирка», поскольку в старину как раз было принято мыться и стирать один раз в десять дней. При этом служилое сословие – янбане – на время стирки могло получать небольшой отпуск.
Еще профессор Хван говорил, что иногда на бумаге ксилографа можно заметить прозрачные линии – «линии напряжения», которые образовывались оттого, что мокрую бумагу брали пальцами.
Однако лекция закончена. Студентам уже больше нечего делать в монастыре. А профессора еще не завершили изучение материалов. Поэтому принимается решение: студенты пойдут вперед в совон Кансон (江成書院), что находится неподалеку, начнут практиковаться в снятии отпечатков со стелы, а преподаватели, закончив работу, подойдут позже. Я отправился вместе со студентами.
Деревня Кынъённи, где находился совон , расположилась на противоположном берегу небольшой речки Вольчхон, которая из-за проливных дождей вышла из берегов. «Мост» из камней, положенных на дно, местами был залит бурным потоком. Поэтому для перехода на другую сторону пришлось снять обувь и закатать штанины.
Совон Кансон находился в самом конце деревни. Жители ее, встречавшиеся нам на улице, искоса поглядывали на столичных гостей, но не говорили ни слова. Ворота на территорию совона не были заперты, и мы беспрепятственно вошли туда. Замок висел лишь на воротах, отделяющих храм предков от остальной части. Совон Кансон был основан в 1785 году в честь конфуцианского ученого Мун Икчома (文 益漸, 1329–1398), который был выходцем из уезда Кансон.
Читать дальше