Потрясающие открытия распознанная7

Но чем дальше он копал, тем яснее становилось, что это не копье, не пика и даже не бердыш, кото-торого никто из ребят никогда в глаза не видел. И тем непонятней было, что же это такое.

Все ухватились за этот загадочный наконечник и с силой потащили на себя. Земля дрогнула, посыпались комья, камушки.

— Идет, идет, — пыхтел Мишка.

— На-жи-май! — командовал Лешка.

«Мелкие хулиганы» тащили молча и сосредоточенно.

Из земли медленно выполз... якорь. Да-да, самый обыкновенный, средней величины якорь, с красноватыми подпалинами ржавчины.

Мишка устало сел на землю. Он чуть не плакал от досады и разочарования.

— Хлам, — буркнул Ленька. — Таких якорей на пристани сколько хочешь...

— Утиль, — поддакнул Петька.

И они продолжали молча копать.

— Первая попытка, — робко утешал Лешка друга.

— А-а, — махнул тот рукой. — У нас таких попы ток... не сосчитаешь... Стоило ли стараться?!

Они сидели и уныло смотрели на якорь. А за стеной сопели «мелкие хулиганы» да взлетали лопаты.

— А как ты думаешь, — спросил Петька Леньку, — может, они правда для раскопок остались, а не из-за нас?

— Чепуха!—уверенно ответил Ленька. — Ты их слушай побольше! Просто натолкнулись на железку... и загорелись... про скифов вспомнили...

— А все-таки обидно, что им не повезло.

— Ясно, обидно. Но они ведь все равно сейчас ни на что не рассчитывали. И расстраиваться нечего.

Под вечер заявился Сенька.

Хмурый, облепленный тиной с ног до головы, он угрюмо прошествовал мимо ребят, неся на плече лодочный мотор, с которого свисала мохнатая водоросль.

— Кораблекрушение,—уныло сказал он, обмываясь из бочки.— Но ничего, у меня в сарае другая лодка стоит... Вот времена пошли! И подремать в моторке нельзя. Как врубился в баржу с лесом, лодка вдребезги! И как я только сам уцелел? Целый день за мотором нырял. В нашем деле главное — что?

— Мотор! — вразнобой ответили «батраки».

— Правильно!

Он увидел якорь и спросил у Мишки:

— Кольк, это ты с пристани уволок? Себе или как? Меняться будешь?

— Он мне и даром не нужен, — буркнул Мишка.

— Хвалю! — сказал Усатый и поспешно поволок якорь в сарай. — Мне он в самый раз.

— На пароход? — усмехнулся Ленька.

— Кому на пароход, а кому на лодку, — отозвался Усатый, бренча замком.

Домой возвращались вчетвером. А когда расставались, Ленька спросил:

— Завтра придете?

Мишка сморщился.

— Ладно уж, — нехотя сказал он. — Поможем.

Глава пятая

В этот раз Лешка и Мишка вошли к Айсингу вместе. Айсинг сидел в своем маленьком кабинете и листал какую-то пухлую старинную книгу.

— Салют скифам! — сказал он. Видно, история кургана дошла и до него. — Как успехи? — и он гостеприимно указал на стулья.

— Успехов нет, — пробормотал Мишка.

— А наши кружковцы ушли в поход.

— Как? — привстал Мишка.— Без нас?

— Вы же не показываетесь. А где вас искать; Я уж думал, что вы больше не придете...

— Они такие, — проворчал Лешка,—захотели б, нашли.

— Все равно от их похода мало толку, — сказал Мишка.

— Не знаю, не знаю,—усмехнулся Айсинг.— Они вот пишут, что толк есть. Настоящий скифский курган нашли.

— Скифы нас больше не интересуют,—насупился Мишка.

— А может, вы и в археологии разочаровались?

— Разочаровались, — согласился Лешка.— Копаешь, копаешь, а, кроме мозолей, ничего нет.

— Как же нет? А кирпич... Тот самый.

— А что кирпич... Мы таких кирпичей можем полтонны привезти, — проворчал Мишка.

— Со дна реки? — хитро спросил Айсинг.

— С берега...

— Я, конечно, понимаю, что вы шутите, — сощу-

рился Айсинг. — Но вообще этот кирпич представляет большой интерес.

— Уж и большой,— засомневался Лешка.

— Мне кажется, в археологии мелочей не бывает,— сердито сказал Айсинг. — И то, что сегодня мы с вами называем мелочью, завтра может обернуться крупным научным открытием. Недавно я вновь внимательно перечитал все, что мог, о пребывании Петра Первого в нашем городе. Ведь по сути дела русский флот, которым мы гордимся, родился в Воронеже. Посмотрите на эту гравюру,—и он протянул им плотный лист бумаги.

Река. Лес мачт. Суетящиеся люди. А на берегу в раскрытых дверях кузни стоит Петр в кожаном фартуке с молотом в руках и смотрит на корабли. На наковальне лежит якорь.

— А как прекрасно об этом написал Алексей Толстой! — взволнованно говорил Айсинг.