Рудольф Хачатуров - Энциклопедия юридическая в 15 томах. Том 15 (Ф-Я)

В 1769 г. Фонвизин был вынужден оставить службу при Елагине и снова определиться в коллегию иностранных дел, к графу Н. И. Панину. Как секретарь, он вел обширную переписку с нашими дипломатами при европейских дворах; им был записан один из проектов государственных реформ Панина; занимался различными частными делами графа. Эта служба продолжалась до 1783 г., когда Фонвизин вышел в отставку с чином статского советника и с пенсией в 30 рублей. Длительное нахождение в центре общественных и политических событий того времени нашло свое отражение в произведения Фонвизина. Это были статьи в «Собеседнике любителей российского слова»; «Опыт российского сословника», «Вопросы автору Былей и Небылиц», «Челобитная российской Минерве от российских писателей», «Поучение, говоренное в Духов день иереем Василием», и комедия «Недоросль», представленная в первый раз в 1782 г.

Идея свободы, которая в условиях абсолютизма не могла быть легально провозглашена, в эпоху просвещения, так или иначе, находила свое выражение. В переводах, комментариях Д. И. Фонфизин акцентировал внимание на тех идеях, которые были созвучны положению дел в России. Так, у Марка Аврелия, он выделял положения о свободе (вольности), которая «есть первое право человека, право повиноваться единым законам и кроме их ничего не бояться». Отсутствие свободы (вольности) – признак тиранического правления. В условиях деспотического правления чувство свободы «в оковах сохраняется, в темницах обитает, под ударами мучителей возрождается». Понимая необходимость существования государства, он в тоже время отмечает, что «человек, рожденный свободным, но в необходимости быть управляем, покорился законам, но никогда не покорялся прихотям государским, что ни один человек не имеет права повелевать другим самовольно, что похищающий власть сию разрушает самую власть свою». Причиной тиранического правления является сосредоточение в руках правителя всех властных полномочий, «когда они во едино время суть князи, судии, первосвященники и полководцы, то кому поставить власти их преграду, если сами они ее не доставят». Ограничителем власти должен стать закон и независимость судей: «Цари, диктаторы, консулы, децемвиры, императоры – все сии различные имена едино знаменуют, то есть служителей закона. Закон все составляет: образ государственного правления перемениться может, но права граждан всегда те же».

Одной из задач правителей является нравственное воспитаниесвоего народа. Сам монарх, его семья служат примером для народа: «Пример царской семьи еще действительнее открывает любовь к добродетели и ту склонность ко благу, с которою все люди на свет родятся. Если дружелюбие и снисхождение всех сердца в монаршем доме соединяет, то подражание оные возрастит, умножит и во всех семьях навсегда распространит. Но если неправосудне и злодейство туда вступят, тогда погибнет все; тогда искра сия произведет пожар и совершит всеобщую погибель». В своих произведениях Д.И.Фонвизин касался многих нравственных проблем. Осуждал «лихоимство», особенно в судах. В качестве образца он выставлял «воздержанное христианское житье», обхождение с людьми «с кротостью».

Поставлен был вопрос о совершенствовании законодательства, о придании гласного характера деятельности судов. Исповедовался принцип законности: «Мы живем под законами… и стыдно имея таковых священных защитников, каковы законы, разбираться самим на кулаках». Осуждались дуэли как действо буйственной молодости. Восхищался самопожертвованием ради близких, братолюбием. Резко осуждал пьянство.

Одним из способов укрепить правосудие он считал придание гласностисуду. «Всякое дело, содержащее в себе судьбу имения, чести и жизни гражданина, купно с решением судивших, может быть известно всей беспристрастной публике; воздается достойная хвала праведным судьям; возгнушаются честные сердца неправдою судей бессовестных и алчных». Печать должна служить не только распространению знаний, «но и к подкреплению правосудия».

Взгляды на сословную организацию обществау Фонвизина представлены в его статьях «Сокращение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина» и «Торгующее дворянство противуположенное дворянству военному…» Рассуждая о французском дворянстве, просветитель думал, прежде всего, о российских сословиях. Дворянство представлено как опора трона. Оно неоднородно, и в зависимости от того, как оно приобреталось, такое и значение имеет в государстве. Но «дворянство не может иными быть судимо в делах гражданских, кроме королевских судей, а в преступлениях судится оно только всеми собранными камерами королевского трибунала, как при подании первого челобитья, так и в случае апелляции: словом, оно пользуется всеми древними своими привилегиями, кои могли им оставить власть самодержавства…»