Итак, следуя мысли моего коллеги, получается, что детекторы лжи измеряют только уровень тревоги, но что, если измерить параметры самого мозга? Использовать для определения лжи результаты МРТ-обследования предложил Дэниел Лэнглебен из Университета Пенсильвании. В 1999 г. он случайно наткнулся на статью, автор которой утверждал, что дети, страдающие дефицитом внимания, лгут с трудом; но из личного опыта он знал, что это неверно – такие дети лгут не хуже остальных. Истинная их трудность в том, что они с трудом удерживают в себе правду. «Они не умеют хранить секреты и все разбалтывают», – вспоминал Лэнглебен. Значит, заключил он, если нужно солгать, мозг должен сначала не дать себе сказать правду, а уж затем придумать обман. Лэнглебен говорит: «Когда вы сознательно лжете, вам приходится одновременно удерживать в мозгах и правду. Значит, разумно предположить, что мозг при этом должен быть более активен». Другими словами, лгать нелегко.
Лэнглебен начал проводить эксперименты с участием студентов-добровольцев, которых он просил лгать; вскоре он обнаружил, что ложь рождает усиление мозговой деятельности на нескольких участках мозга, включая переднюю долю (где сосредоточены высшие мыслительные процессы), височную долю и лимбическую систему (где обрабатываются эмоции). В частности, он обратил внимание на необычную активность в передней части поясной извилины (которая связана с разрешением конфликтов и подавлением ответной реакции).
Он утверждает, что в контролируемых экспериментах с целью определить, говорит испытуемый правду или лжет (эксперимент состоял в том, что студенты правильно или неправильно называли игральную карту), добился устойчивого успеха вплоть до 99 %.
Надо сказать, что в послевоенные годы это направление исследований консультировал выдающийся физик, математик и кибернетик Джон фон Нейман, именно возглавляемой им группе исследователей и поручили выяснить, что же именно оказало столь негативное воздействие на участников эксперимента и почему он закончился столь печально. В начале пятидесятых годов с целью дальнейшего изучения физиологии микроволнового излучения на мозг человека проект «Радуга» по совершенно неясным соображениям был объединен с проектом метеорадиозондов под общим названием «Феникс-Р». Штаб-квартира этих исследований расположилась в Брукхейвенской лаборатории на Лонг-Айленде, и фон Нейман был назначен научным руководителем всей программы.
Доктор фон Нейман тут же привлек к консультациям вместе с другими видными специалистами своего друга – величайшего физика современности Альберта Эйнштейна. Ему была присуща способность не только разрабатывать, но и воплощать «в железе» передовые теории и новые технологии. Прекрасно ориентируясь в научной проблематике, он обладал бесценным даром, малопонятным для неспециалистов, – правильно задавать физические вопросы. Глубокие познания в математике позволяли фон Нейману плодотворно общаться с Эйнштейном для последующего поиска инженерных решений. Нейман с Эйнштейном прекрасно понимали, что главной особенностью проектов «Радуга» и «Феникс» было загадочное физиологическое воздействие, травмировавшее в первую очередь непосредственных исполнителей экспериментов. Что же так сильно разрушало психическое и физическое здоровье исследователей? Общий ответ был ясен – переменные электромагнитные поля большой мощности. Однако многие детали этого загадочного воздействия микроволнового радиоизлучения на человеческий организм продолжали оставаться неясными. Общие симптомы были ужасны, особенно при длительном пребывании в зоне проведения опытов. Это было прежде всего обширное поражение сердечных мышц и опорно-двигательного аппарата системы – люди испытывали сильное сердцебиение, переходившее в сердечные приступы, и совершенно не могли держаться на ногах. Далее следовала потеря всяческой ориентации в пространстве и времени – несколько матросов «Элдриджа» даже выпали за борт, что послужило почвой для слухов об их исчезновении. Ну и, конечно же, наблюдались сильнейшие психические расстройства, иногда переходившие в патологию, – люди мгновенно становились совершенно невменяемыми, не воспринимая команд и приказов.
Разрабатывались ли в это время новые технологии «полиграфной проскопии», трудно сказать с определенностью. Однако встречаются довольно странные свидетельства, что состояние пострадавших в Филадельфийском эксперименте напоминало глубокую каталепсию или постгипнотический транс, напоминающие последующие опыты с «монтаукским креслом», к которому подключался «шлем Тора» довольно необычной конструкции.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу