Что тогда представляли собой высшие силы, с которыми общался лекарь, астролог и алхимик? Ничего сложного тут нет, просто вспомните некоторые эпизоды давнего мистического триллера «Чернокнижник»; а ведь рабочее название этого блокбастера было «Новый Нострадамус». Дальше все очень просто: темные силы, по определению, не приоткрывают реального будущего, а вводят в опасное заблуждение, чем с успехом уже несколько столетий занимается дух астролога-некроманта.
Ньютон был первым, кому удалось найти ясно сформулированную основу, из которой с помощью математического мышления можно было логически вывести количественно и в соответствии с опытом широкую область явлений. Фактически он вполне мог надеяться, что фундаментальная основа его механики могла бы со временем дать ключ для понимания всех явлений. Так думали его ученики и последователи вплоть до конца XVIII в., причем с гораздо большей уверенностью, чем сам Ньютон. Как в его мозгу зародилось это чудо? Извини, читатель, за этот нелогичный вопрос. Ибо если разумом мы могли бы рассмотреть проблему этого «как», то не стояла бы уже проблема чуда в собственном смысле слова. Целью всей деятельности интеллекта является превращение некоторого «чуда» в нечто постигаемое. Если в данном случае чудо поддается такому превращению, наше восхищение умом Ньютона только возрастает.
А. Эйнштейн. Исаак Ньютон
Знаменитый кембриджский паб «Адмирал Бенбоу» был полупустым. Разноцветные лучи, проникавшие через свинцовые рамы с красными, синими и желтыми витражными стеклами, скупо освещали небольшой угловой стол красного дерева с мраморной столешницей. За ним, откинувшись в массивных дубовых креслах, восседали два солидных джентльмена в профессорских мантиях. Потягивая темный новомодный портер с копчеными угрями, они неспешно вели довольно странную беседу:
– Согласитесь, дорогой Исаак, – говорил один из них, с длинными темными локонами, красиво обрамлявшими узкое бледное лицо с тонкими чертами, – что уже в моей первой научной работе «Об орбитах планет» я открыл хрупкое небесное равновесие. Если следовать моим построениям, то надо признать, что орбитальная скорость Юпитера медленно, но постоянно возрастает, а Сатурна – медленно, но не менее постоянно падает. Это открытие впервые ставит перед нами важнейший вопрос об устойчивости и долговечности нашего мира.
Исаак Ньютон (1642–1727)
– Однако, однако, дорогой Эдмунд, что-то вы излишне категоричны, – неспешно возражал второй профессор с круглым лицом, покрытым легким сельским загаром. – Стабильность мироздания пока еще достаточно обеспечивается узами всемирного тяготения. Все ваши планеты погружены в гравитацию, как, – тут он поднял вверх кусочек золотистой закуски, – эти прекрасные угри, вздумай они плавать в потоке.
– Нет, нет, дорогой Исаак, – начинал горячиться первый джентльмен, – в прошлом году я уже точно обнаружил вековое ускорение Луны, что неоспоримо свидетельствует о ее неуклонном приближении к нашей планете. А что произойдет, когда она, наконец, коснется Земли? Настоящая вселенская катастрофа!
– Да уж, дорогой Эдмунд, – второй профессор лениво отхлебнул портер из своей кружки, – неприглядные картины будущего Вы тут рисуете, конечно, все это вполне имеет место быть, – тут он сделал небольшую паузу, сопровождаемую тонкой усмешкой, – но в невообразимо далекой дали времен… Сотни, нет, тысячи миллионолетий отделяют нас от распада нашей планетарной семьи, а вот, по моим прикидкам, гораздо раньше может произойти нечто совершенно ужасное. – Достав из-за обшлага камзола несколько аккуратно сложенных листков, он протянул их собеседнику. – Посмотрите сами, сэр Королевский астроном.
Через несколько минут сонную тишину паба нарушил громкий возглас, заставивший нескольких дремлющих над кружками посетителей удивленно вскинуть головы.
– Вы гений, сэр Ньютон, – торжественно произнес Королевский астроном, вскочив с кресла, – позвольте пожать Вашу руку!
– Эх, дорогой Эдмунд, – смущенно пожимая руку другу, тихо проговорил Ньютон, – я бы очень хотел в этом случае глубоко ошибаться, ведь остались всего-то какие-то три столетья…
«Ничто не струится так медленно и не летит так быстро, как время», – любил замечать выдающийся античный философ Сократ. Вот и со времени беседы выдающегося ученого, геофизика, математика, метеоролога, физика и демографа, Королевского астронома Эдмунда Галлея и великого физика Исаака Ньютона прошли три столетия. В Кембридже открылась юбилейная выставка рукописей Ньютона, и среди них были и те самые листки 300-летней давности, на которых великий ученый довольно точно предсказал дату апокалипсиса. Великий или, правильнее сказать, величайший ученый фактически заложил фундамент всей современной физики, астрономии и математики.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу