Олег Фейгин - Феномен Мессинга. Как получать информацию из будущего?

В римском календаре от прежнего счета дней по «лунному расписанию» сохранилось деление месяца на три неравные части между днями календ, нон и ид.

Каждый месяц начинался с новолуния: как только показывался бледный серпик новорожденной Луны, тотчас же по распоряжению жрецов особый глашатай в храмах, на улицах и площадях громко, во всеуслышание, выкликал, то есть объявлял, о начале нового месяца. По-латински «выкликаю» – калео, и поэтому первое число каждого месяца называлось календы, то, что должно быть выкликнуто. Вот от этого слова и пошло наше название – календарь.

Следующую фазу Луны, первую четверть, римляне относили к 5-му или 7-му числу месяца и называли этот день ноны, а полнолуние, 13-е или 15-е число, – иды.

Когда приближается Первое мая или Октябрьская годовщина, мы часто считаем и газеты напоминают: до Первомая остается пять дней, четыре, три… Таким же образом римляне постоянно вели счет дней не от первого числа к последующим, а наоборот, так сказать, от конца к началу, по числу суток, остающихся до ближайших нон, ид или календ.

Вместо того чтобы сказать «30 априлиса», говорили: «канун (майских) календ», 29 апреля – третий день до календ и так далее. По такому счету шиворот-навыворот 24 фебруариуса называлось шестым (по-латински «секстус») днем до календ. Раз в четыре года фебруариус дополнялся еще одним 24-м числом, и его называли «вторым, или дважды шестым» – биссекстус, а такой год именовался двушестерочным, то есть биссекстилис.

Начало года Цезарь перенес с мартиуса на януариус. Двуликий Янус занял подобающее богу времени место: он мог обозревать и год минувший, и год наступающий. Впрочем, не поэтому ему было предоставлено первое место среди месяцев, а просто для удобства: с 1 января по старой традиции приступали к своим обязанностям новые консулы, а также правители завоеванных Римом стран.

И до сих пор мы встречаем Новый год в самый хмурый и холодный месяц, хотя гораздо приятнее было бы отмечать такой праздник весною, как это было у многих древних народов Востока. Недаром Пушкин называл это время, когда вся природа празднует обновление жизни, «утром года». Еще удобнее было бы приурочить новогодие к одному из равноденствий или солнцестояний – точно определяемым моментам движения Земли вокруг Солнца. Тогда календарь приобрел бы строго научный характер, как это было во Франции после буржуазной революции.

Ничего не поделаешь, приходится считаться с многовековой традицией. Но перестановка януариуса и фебруариуса с конца года к началу привела к смешному недоразумению.

Мартиус был первым месяцем, а стал третьим. Перескочили на два места вперед и все остальные месяцы: септембер, который по смыслу этого слова должен быть седьмым, превратился в девятый; октобер, восьмой, – в десятый; новембер, девятый, – в одиннадцатый; децембер, десятый, – в двенадцатый.

И здесь Цезарь не рискнул отступить от старого обычая. Только пятый месяц, квинтилис, а теперь седьмой, был, по имени Цезаря, назван июлем, а позже секстилис получил имя преемника Цезаря императора Августа.

Так и сохранились в нашем календаре ничего не говорящие ни уму, ни сердцу названия месяцев по именам римских властителей, богов и богинь, по числительным, не соответствующим своему смыслу.

Сохранилась и другая римская древность – слово «каникулы». Самая яркая звезда нашего неба, Сириус (в созвездии Большого Пса), называлась у римлян «песьей», или, по-латински, «каникула». Впервые, после долгого перерыва, эта звезда восходила в июле (по нашему календарю), предвещая самую жаркую пору года – «собачьи дни». Вот на эти томящие зноем каникулярные дни, примерно с 22 июля до 23 августа, богатые патриции уезжали в свои загородные виллы, чтобы в сельской тиши «отдохнуть» от городского безделья…

Не сразу можно было ввести новый календарь. Из-за спекулятивных фокусов жрецов календарные даты убежали на восемьдесят суток вперед от начала времен года – равноденствий и солнцестояний. Как искупить грехи богослужителей?

Чтобы подогнать новый календарь к солнечному году, надо было задержать счет дней. Созиген предложил вернуть весеннее равноденствие к «своему дню», который в то время был 25 мартиуса, – тогда и религиозные праздники станут на свои места, положенные им в согласии с сельскохозяйственными работами. Проще всего – вставить бы злополучные восемьдесят дней после януариуса или фебруариуса. И уже с мартиуса 46 года до нашей эры, в котором была проведена реформа, календарь обрел бы должный порядок. Но даже великий Цезарь не решился так нарушать религиозные традиции – это уже не ускользнет от внимания богов.