Лона Франк - Между болью и удовольствием. История глубинной стимуляции мозга и ее забытого создателя

История о глубинной стимуляции мозга на первый взгляд звучит благодушно и симпатично. Но мне стало любопытно, нет ли параллелей между тем, что происходит прямо сейчас, и тем, что происходило в Новом Орлеане много десятилетий назад. Возможно, это даже такая история, за которой стоит что-то гораздо глубже. И гораздо больше…

В конце концов, не отражает ли наша реакция на засовывание электронных устройств в чьи-то головы наше отношение к самим себе?

Все время, сколько я себя помню, я была увлечена – нет, безнадежно одержима – вопросом, как вращаются в нас шестеренки, может быть, чтобы таким образом лучше понять и себя саму. Будь то биология, психология или психиатрия, мне всегда было интересно, что эти науки могут рассказать нам о нас. Что они могут рассказать нам о нашей глубинной сути или о том, есть ли она у нас вообще.

Что мы, по-хорошему, можем и должны делать с мозгом? Насколько можно изменить вещь, которая является настолько важным компонентом личности, и кто решает, как далеко можно зайти? Не ведет ли нас технология дальше, чем следовало бы? Не делаем ли мы все это просто «потому что можем»? Где предел, до которого можно делать людей счастливее? Или спокойнее? Если мы можем сделать кого-то нравственнее или сострадательнее, должны ли мы это делать?

Для меня в этой истории стоит на кону еще кое-что. Кем был этот самый Роберт Хит? Как может первопроходец, проделавший такую работу всего несколько десятилетий назад, оставаться неизвестным в области науки, взорвавшейся новостями о прорывах и поразительных способах применения его техники в сфере психического здоровья? Я сидела, глядя на две фотографии – молодого мечтателя и старика со стальным аппаратом – и удивлялась.

Прошло чуть больше месяца после наступления 1951 года, когда небольшая группа в лабораторных халатах собралась в операционной. Воздух искрил от напряженного ожидания, но все присутствующие изо всех сил старались вести себя так, словно это был просто еще один обычный рабочий день.

Хирург, психиатр и все остальные по очереди отпускали комментарии насчет необычно холодной зимы в Новом Орлеане. Пока они говорили, на операционном столе перед ними лежала молодая женщина, в сознании, но все же не вполне в себе. Последние полгода она находилась в больнице, безмолвная, отрешенная и почти неподвижная. Если санитарка начинала чистить ей зубы или причесывать волосы, она завершала начатое, но очень вяло.

«ДИАГНОЗ: шизофреническая реакция, кататонический тип», – гласила ее медицинская карта.

Далее сообщалось, что она единственный ребенок и прожила все свои 26 лет вместе с родителями в сельской местности. Они рассказывали, что дочь всегда была тихим и послушным ребенком. «Хорошая девочка», – говорила ее мать.

В то же время здоровье девушки было хрупким. Далее шел длинный перечень жалоб: дискомфорт, неясная боль, общая усталость, повторяющиеся обмороки. В последний год перед госпитализацией эти эпизоды превратились в хроническое состояние нервной спутанности сознания и болезненную одержимость чувством вины. Рыдая в три ручья, хорошая девочка снова и снова умоляла родителей о прощении за грехи, которые никто из них не мог за ней признать, включая воображаемые сексуальные преступления, которые она якобы совершила в раннем детстве. В конце концов родители решили попробовать обратиться в частную клинику, которая обещала окончательно исцелить их дочь от перевозбуждения с помощью курса лечения электрошоком.

Шоковая терапия немного помогла, но у девушки быстро развился преувеличенный страх перед болезнью. Особенно ее тревожило, что в ее теле развиваются коварные злокачественные раковые опухоли. В конце концов страхи стали для нее невыносимыми, и она попыталась застрелиться из отцовского охотничьего ружья.

«Нерешительная попытка самоубийства», – сообщала медицинская карта, но и этого хватило, чтобы отправить девушку в новоорлеанский Благотворительный госпиталь. Ее поместили в женское отделение – для белых женщин, – и там она провела последние полгода. Затем, к несчастью, у нее снова начались бред и галлюцинации. Еще одна серия электрошоков сняла эти симптомы, но вместе с тем ввергла ее в немую отрешенность.

В медицинской карте был отдельный листок с пометкой «Пациент 4», посвященный смелому лечебному эксперименту, который проходил в этот стылый февральский вечер. Молодой хирург по имени Франсиско Гарсиа проводил четвертую операцию на мозге девушки под наблюдением своего шефа Роберта Г. Хита. Четыре часа назад они вскрыли ее череп и осторожно провели единственный тонкий серебряный электрод через правую лобную долю до нижней поверхности полушарий мозга, расположив его проводящий кончик в области, именуемой прозрачной перегородкой. Это была цель Хита: маленькая область мозга, которая, как он полагал, необходима для формирования эмоций, потребностей и сексуального влечения. Хит был убежден, что прозрачная перегородка – ключ к пробуждению его пациентки от шизофренического транса. Принц для Спящей красавицы.