Пол Экман - Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи

Джек также не сказал отцу правду, как и Том о той вечеринке, которую устроил в наше отсутствие. Но вообще-то Джек еще и откровенно соврал («Я его не трогал»), а Тому даже не пришлось врать, чтобы скрыть от нас правду. Он мог обмануть нас, просто ее не говоря.

Существует множество разновидностей лжи, как и множество видов правды. Причины вранья в том, что люди стремятся избежать наказания или сохранить неприкосновенность личной жизни. Мы можем изучить, как одна ложь отличается от другой, с нескольких удобных точек наблюдения. Мы можем рассмотреть приемы, которыми пользовался ребенок, говорящий неправду. Мы можем проанализировать мотивы его лжи. Мы можем узнать перспективную цель лжи, стараясь понять, достойна ли она доверия или внушает подозрения. Или мы можем задуматься о последствиях этой лжи, о вреде, который она нанесет конечной цели человека, самому лжецу или кому-то еще. Эти точки наблюдения по своей сути взаимосвязаны, и нам необходимо обсудить их все, чтобы понять, чем одна ложь отличается от другой.

Некоторые люди скажут, что Джек соврал, а Том — нет, но я считаю, что нет большой разницы между ложью и сокрытием правды. И то и другое — ложь. И цель у них одна — намеренно запутать другого человека. Если бы не возникло проблем с компьютером, то у отца не появилась бы мысль спросить у детей, кто с ним баловался. Джеку бы не пришлось говорить неправду. Как и Том, Джек мог бы просто умолчать о том, что случилось, и не искажать факты. Если бы Том не сделал так тщательно уборку после своей вечеринки, он бы оказался в такой же ситуации, как и Джек. Я бы спросил его: «Том, а что это за бумажные стаканчики и тарелки в мусорном ведре?» Тому бы пришлось что-то сочинять, если бы он оказался достаточно сообразительным, чтобы дать мне какой-то ответ. (Кстати, те, кто врет профессионально, никогда не пускают дело на самотек. Они заранее продумывают все вопросы и сочиняют реалистичные ответы на те из них, которые им могут задать [1].)

В ходе наших собеседований с детьми стало ясно, что большинство из них приравнивают сокрытие правды к вранью, что подтвердила их реакция на историю, которую мы рассказали.

Роберт (или Джейн, если мы задавали вопрос девочке) играл со стереофоническим музыкальным центром, хотя родители запретили ему делать это в их отсутствие. Он нечаянно сломал его и очень боялся наказания. Когда родители вернулись домой, они включили стерео, но оно не работало. Вечером за ужином они спросили: «Кто-нибудь знает, что случилось с музыкальным центром?» и в упор посмотрели на Роберта, но он промолчал.

В конце истории мы спрашивали у детей, как они думают, соврал мальчик или нет, промолчав, когда родители спросили, кто сломал музыкальный центр. Семьдесят процентов детей от первого до одиннадцатого класса сказали, что это была ложь.

Сокрытие истины не более оправданно, порядочно или уместно, чем фальсификация [1] Философ Сиселла Бок утверждает обратное в своей книге «Секреты», считая, что сокрытие правды более оправданно, чем ложь. . Это просто разные техники лжи. Какую из этих техник выберет тот, кто лжет, зависит от обстоятельств, в которых он находится. Все — и дети, и взрослые — предпочитают скорее скрыть правду, нежели соврать. Это проще. Тому, кто что-то утаивает, не нужно запоминать детали или защищаться, нагромождая ложь. А скрывать правду кажется не таким уж плохим поступком. Гораздо хуже, когда тот, кто врет, и тот, кому врут, становятся жертвами ложного заявления («Ты врал прямо мне в лицо!»). Фальсификация фактов — это шаг вперед по сравнению с их сокрытием. Теперь труднее отступать. Когда скрываешь что-то, тот, кто врет, может подумать (или утверждать, если его уличили), что он и сам собирался рассказать обо всем и не соврал бы, если бы ему задали вопрос. Возможно, он действительно собирался поступить именно так.

Том со мной не согласен. Он не считает, что соврал о той вечеринке. Для него соврать — значит сказать неправду, а скрывать — не значит говорить неправду. Я задавал ему вопросы об этом, указывая на то, что, поскольку ему было велено предупреждать нас о том, что у него вечеринка, нам уже не надо было каждый раз спрашивать его: «А ты устраивал вечеринку?» Ему всегда нужно было самому сообщать нам об этом. Чтобы знать наверняка, что он больше не будет с нами скрытничать, я привел ему в качестве примера наш уговор о его проблемах в школе. Он знает, что если у него возникнут серьезные проблемы в школе, например угроза исключения, если он снова ввяжется в драку, он немедленно должен рассказать нам об этом, даже если мы об этом не спросим. Не обращаться же нам каждый день к нему с вопросом: «У тебя были в школе проблемы?» Все, что нам нужно, просто сказать ему: «Если в школе возникнут проблемы, ты должен с нами этим поделиться». И тогда Том согласился, что ввел нас в заблуждение и нарушил договор о том, что он должен был сообщить нам, но все равно он отказывался называть это ложью.