Пол Экман - Лгуны или фантазеры. Правда о детской лжи

Четырехлетняя Мелисса вернулась домой из семейного детского сада и рассказала маме, что мальчик Джейсон, которому тоже 4 года, бьет ее каждый день. Мама забеспокоилась и тут же обратилась к матери, которая работала там воспитателем, с требованием решить проблему. Эта женщина производила впечатление решительного и опытного человека, и она полностью отвергла все обвинения, утверждая, что она никогда не позволяла детям бить и обижать друг друга.

Кому верить? Джорджия, мама Мелиссы, как и все работающие матери, очень надеялась на воспитателя и потратила много времени на поиски подходящей кандидатуры. С другой стороны, нельзя мириться с тем, что ребенка день за днем обижают. В этой ситуации Джорджия и воспитатель смогли договориться, и та пообещала внимательнее присмотреться к тому, как общаются Мелисса и этот мальчик. В конце дня педагог рассказала Джорджии, что мальчик Мелиссу вовсе не бил, но дважды отнимал у нее игрушку, ел ее картофельные чипсы за обедом и как минимум один раз подставил ей подножку.

Мелисса не врала, она просила о помощи. Эти постоянные происшествия, когда на новом месте новый мальчик терроризировал ее, она называла словом «бить». В данной ситуации мать сумела найти общий язык с воспитателем и была уверена, что они воспринимают ситуацию с одинаковой точки зрения. И она, и педагог поговорили с мальчиком и его родителями, и вскоре двое детей по-настоящему подружились.

Когда мы поручаем заботу о малыше чужому взрослому, просыпается наше инстинктивное желание быть защитником своего ребенка. Мы начинаем изнывать от чувства вины и страха, когда у нас возникает опасение, что за ребенком не будет должного ухода.

Неудивительно, что те немногие случаи сексуальных домогательств в отношении детей в детских садах породили массовую паранойю в обществе и спровоцировали страх перед детскими учреждениями. Мы не имеем в виду, что к рассказам вашего ребенка о недопустимых прикосновениях или сексуальных домогательствах не нужно относиться со всей серьезностью. (Я буду рассматривать ложь и сексуальные домогательства в следующей главе.) Но мы должны знать, что большинство сотрудников детских учреждений — ответственные и преданные своему делу люди, и хотя им очень мало платят и у них низкий статус в обществе, они держатся за свою работу, потому что искренне любят детей.

В те дни, когда происходили ужасные судебные разбирательства по поводу множественных обвинений в сексуальных домогательствах в отношении детей в детских учреждениях, я пришла забирать мою дочь из центра Монтессори. У Джен, ее воспитателя, 22-летней выпускницы Беркли, которая взяла академический отпуск на год, чтобы поработать с детьми, был очень грустный вид. Я спросила ее, что случилось, а она ответила: «Это несправедливо! Мы так работаем, так стараемся, мы так любим наших детей, а теперь все родители смотрят на нас с подозрением, и мы даже не можем больше обнять малышей!»

Воспитать правдивых и достойных доверия детей, возможно, в наши дни гораздо более сложная задача, чем во времена наших родителей. И этот важный вопрос так мало изучался наукой. Нам приходится полагаться на господствующие среди экспертов мнения, которые, похоже, в значительной степени предопределены различными культурными потребностями и весьма противоречивы. Быстрая смена точек зрения на то, шлепать детей или нет, — тому пример. Очень мало или вовсе не изучался вопрос, как именно влияет развод на нравственное развитие детей.

Мне очень жаль, что единственный вопрос, который всерьез заинтересовал ученых, — это достоверность свидетельских показаний детей (я буду рассматривать его в следующей главе). Такая позиция вызывает сожаление, поскольку лишь кричащие заголовки о сенсационных происшествиях привлекают внимание ученого мира, в отличие от повседневной лжи, с которой мы, родители, сталкиваемся каждый день и которая не интересует средства массовой информации и исследователей.

(автор Мэри Энн Мэйсон Экман)

Когда я изучала юриспруденцию в университете почти 15 лет назад, бытовало убеждение, что дети — никудышные свидетели. Практически никогда не вызывали в качестве свидетелей детей до семилетнего возраста и даже детей постарше (до достижения 14 лет). В качестве свидетелей детей привлекали лишь в случае крайней необходимости. Чтобы продемонстрировать, что из детей не получится надежных свидетелей, бельгийский психолог Варондек провел выдающийся эксперимент. В 1891 году он был приглашен в суд в качестве психолога-эксперта, чтобы защищать обвиняемого в убийстве. Единственным свидетелем выступал восьмилетний ребенок. Варондек попросил 20 восьмилетних детей описать цвет бороды их учителя. Девятнадцать опрошенных с готовностью рассказали, какого она цвета. И лишь один верно заметил, что у учителя вовсе нет бороды [1].