Александр Сунгуров - Экспертные сообщества и власть

Еще одна и, возможно, более важная причина сущностного ограничения применимости линейно-автономной модели – это ее принципиально абстрактный характер, который не учитывает существования так называемых пограничных структур (boundary structure), которые возникают на границах соединяющих систему научного знания и систему власти – в данном случае систему администрирования, управления различными политиками (policy) в данной местности, стране или регионе. Понятие (и даже теория) таких пограничных структур была предложена для границы наука-власть в 1999–2000 гг. Давидом Гастоном [30] Guston D.H. Stabilizing the boundary between U.S. politics and science: The role of the Office of Technology Transfer as a boundary organization. Social Studies of Science. 1999. Vol. 29. № 1. Р. 87–112; Guston D.H. Boundary Organizations in Environmental Policy and Science: An Introduction // Science, Technology, & Human Values Vol. 26. № 4. Special Issue: Boundary Organizations in Environmental Policy and Science. Autumn, 2001. P. 399–408. , и развита затем в работах ряда авторов [31] Hellström T., Jacob M. Boundary organizations in science: From discourse to construction. Science and Public Policy. 2003. Vol. 30. № 4. Р. 235–238; Medvetz Т. Murky Power: «Think Tanks» as Boundary Organizations // Rethinking Power in Organizations, Institutions, and Markets Research in the Sociology of Organizations. 2012. Vol. 34. Р. 113–133; Parker J., Crona В. On being all things to all people: Boundary organizations and the contemporary research university // Social Studies of Science April 2012. Vol. 42. № 2. 262289; Hoppe R., Wesselink A., Cairns R. Lost in the problem: the role of boundary organisations in the governance of climate change // Wiley Interdisciplinary Reviews: Climate Change, July/August 2013. Vol. 4. № 4. P. 283–300. (подробнее о пограничных структурах см. раздел 3.6. нашей книги [32] Сунгуров А.Ю. Как возникают политические инновации: «фабрики мысли» и другие институты-медиаторы. М., 2015. ). Отметим здесь, что в том же 1999 г., то есть одновременно со статьей Дэвида Гастона, в которой предлагалась концепция пограничных структур, появилась и наша статья, в которой обосновывалась важная роль институтов-медиаторов в развитии демократического политического режима в посткоммунистических странах, при этом, кроме процессов взаимодействия между властью и наукой были проанализированы и их отношения со структурами гражданского общества [33] Он же. Организации-посредники в структуре гражданского общества. Некоторые проблемы политической модернизации России // Полис. 1999. № 6. С. 34–48. . Такие пограничные структуры или, в нашей терминологии, структуры-медиаторы, владеют языками каждой из взаимодействующих сторон и способны эффективно подготовить проект решения с учетом первоначальных рекомендаций экспертов, их реплик на замечания и предложения представителей власти.

Кроме того, важно учитывать, что в современных органах власти, в администрациях различного уровня сегодня работают достаточно образованные люди, и некоторые из них имеют опыт серьезной научной деятельности. Соответственно, они и сами могут оценить качество предлагаемых экспертами рекомендаций, а также, сами при необходимости, провести исследование. Чего им действительно, как правило, не хватает, так это времени, основное количество которого уходит на повседневную, рутинную работу. В то же время, если учитывать представления Пола Сабатье и его соавторов о роли Коалиций общественных интересов в подготовке и реализации инноваций в области публичного администрирования [34] Сабатье П., Дженкинкс-Смит Х. Концепция лобби-коалиций: оценка // Публичная политика: от теории к практике / сост. и научн. ред. Н.Ю. Данилова, О.Ю. Гурова, Н.Г. Жидкова. СПб., 2008. С. 94–154. , становится еще яснее ограниченность линейно-автономной модели взаимодействия науки и власти.

Вместо последней Шейла Джасанофф предлагает новую модель, которую она назвала моделью virtuous reason (возможный перевод – «модель добродетельных оснований»). В рамках этой модели наука не отделяется полностью от политических обсуждений, скорее рассматривается ситуация, как интеграция науки и политики поможет оптимальному достижению желаемой публичной цели. Задача не в том, чтобы лучше инструментализировать науку, но как согласовать ее практики с широким набором социальных ценностей, особенно с учетом угрозы неизвестности и невежественности. При этом, отмечает Шейла Джасанофф, любые реформаторские усилия должны подразумевать признание того факта, что процесс оценки справедливости применения научных рекомендаций для улучшения той или иной политики (policy) жизненно связан с институциональной историей и культурой, что делает любые панацеи как неосуществимыми, так и нежелательными [35] Jasanoff 2011. P. 21. .

Важным аспектом анализа взаимодействия носителей экспертного знания с политическими руководителями, принимающими политико-управленческие решения, является специфика конкретных функциональных позиций, которые могут занимать эти носители в реальном процессе подготовки и принятия таких решений. Еще один известный исследователь процессов влияния экспертного знания на политико-управленческие решения, уделявшая ранее основное внимание таким организационным формам этого влияния, как фабрики мысли [36] Stone D. Capturing the Political Imagination, Think Tanks and the Policy Process, London: Frank Cass, 1996; Stone D., Denham А., Garnett М. (eds.). Think Tanks Across Nations. A Comparative Approach, Manchester: Manchester University Press, 1998; Stone D., Denham А. (eds.). Think Tank Traditions: Policy Analysis Across Nations; Policy Research and the Politics of Ideas, Manchester: Manchester University Press, 2004; Stone D., Maxwell S. (eds). Global Knowledge Networks and International Development. London: Routledge, 2005. , профессор Диана Стоун выделяет следующие три основные категории «агентов знания» – участников процесса влияния научного сообщества на принятие политических решений.