Объект любви настолько безупречен, что просто не поддается описанию. Именно к этому случаю можно отнести формулу: «Ни в сказке сказать, ни пером описать». А ведь затрудняется это сделать поэт – мастер слова вообще и метафоры в частности:
Леонардо Джустиниан(ок.1388–1446) Италия
(пер. Е.М.Солоновича)
Когда б на ветках языки росли,
И дерево, как люди, говорило,
И перья прорастали из земли,
А в синем море пенились чернила, —
Поведать и они бы не могли,
Как ты прекрасна: слов бы не хватило.
Диего Утрадо де Мендоса(1503–1575) Испания
(пер. Н.Ю.Ванханен)
Осанка ли, посадка головы,
Которым равных я не подберу,
Как все, что сверхъестественно, – увы! —
Не поддаются кисти и перу!
Шарль Пьер Бодлер(1821–1867) Франция (пер. И.А.Лихачева)
Когда в ней равно все пленяет,
Сравненья отступают прочь,
Она, как утро, озаряет,
И утешительна, как ночь.
И слишком стройно сочетались
В ней все телесные черты,
Чтоб мог беспомощный анализ
Разъять созвучья красоты.
С.Я.Надсон(1862–1887)
Чужд непорочных ангелов недуг любви земной,
В садах без острых терниев нет розы ни одной,
И гасит солнце к вечеру огонь своих лучей, —
Нет, к ним не приравняю я красавицы моей!..
Человек любимый не сравним ни с чем и ни с кем. Все остальное и все остальные по сравнению с ним – бледные тени и больше ничего:
А.С.Пушкин1832 (1799–1837)
В ней все гармония, все диво,
Все выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает:
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В ее сиянье исчезает.
Особенно интересная ситуация складывается в случае обоюдной любви. Два обычных во всех отношениях человека как бы рассматривают друг друга в микроскоп и кажутся друг другу очень большими и красивыми:
Л.Н.Мартынов1949 (1905–1980)
О, счастье быть любимою,
Когда, наморщив лоб,
Гигант меня, незримую,
Кладет под микроскоп!
Так мил гигант мечтающий!
Кажусь ему сейчас
Я чудно вырастающей
В мильоны тысяч раз.
И я уже владычица,
И мне не страшен враг…
О, счастье увеличиться
На миг хотя бы так!
Естественно, что объект любви уже в это время поглощает львиную долю внимания Человека любящего:
Н.М.Языков1826 (1803–1846)
Ланит и персей жар и нега
И томный блеск твоих очей…
О, друг! Ты Альфа и Омега
Любви возвышенной моей —
Ты вся полна очарованья!
Я твой! Мои живые сны,
Мои кипучие желанья
Все на тебя устремлены.
Впрочем, внимание вниманию рознь. Для одних восторженное отношение к Человеку любимому не исключает стремления «изучать» его, причем, самостоятельно, tete-a-tete, без посредников и «доброжелателей»:
Р.Ф.Казакова(1932–2008)
Друзья, молчите! От похвал
и от хулы его избавьте
и без внимания оставьте,
что говорил и где бывал.
Не лезьте со своим огнем,
за свет ненужный мзду взимая.
Сама все знаю я о нем.
Узнаю все о нем сама я.
«Узнавать? А зачем? Вдруг там внутри, под блистающей оберткой, вовсе и нет ничего сверхъестественного?» – думают другие, особенно умудренные прежним опытом. Они предпочитают сосредоточиться на собственных ощущениях и насладиться ими:
В.А.Павлова(р. 1963)
Инкогнито, как Купидон Психее,
инкогнито, как Эльзе Лоэнгрин…
Но этих легендарных дур умнее,
начитанней, я знаю: шанс – один,
я имени выпытывать не стану,
я даже глаз не стану поднимать,
когда в гостинице с названьем странным —
«Любовь» – ты будешь мною обладать.
Как бы то ни было, любовь с самого начала становится доминантой всей психической жизни Человека любящего. Прошлое если не исчезает вовсе, то становится бледным, мелким, совершенно не важным:
Н.К.Доризо1966 (1923–2011)
Все, что было,
Не верю, что было,
Все, что было,
Взяла и забыла.
Все, что было,
Затем лишь и было,
Чтоб тебя я
Сильнее любила.
Появление нового неожиданно возникшего и очень мощного очага возбуждения вносит более или менее сильные помехи во все области высшей нервной деятельности. Связи смещаются и перепутываются, стереотипы деформируются и разрушаются, человек «теряет голову», становится «неадекватен сам себе»:
Иоганн Вольфганг Гете(1749–1832) Германия
Читать дальше