Юрий Сыровецкий - Церковь и её влияние на государство и личность

Чревоугодие, обжорство. Потребность употреблять больше необходимого также относят к страсти.

Сребролюбие, алчность, жадность, скупость. Больше всего обращается внимание на то, когда желание приумножить свое материальное состояние происходит в ущерб духовному благосостоянию.

Теологи объясняют название данных грехов смертными тем, что эти страсти должны отдалять человека от Господа, а душа потерявшая Бога погибает. За каждый непрощённый грех последует возмездие – вечное небытие, смерть вторая, как она называется в Библии.

То есть, согласно божьим заповедям и перечня смертных грехов христианская духовность зиждилась на любви к богу, ближнему и СТРАХУ – доминирующей составляющей Ветхого и Нового заветов. Совершаемые грехи не просто плохие, с чем в принципе согласен любой нормальный человек, а смертельно плохие.

Но почему тогда широко распространено нарушение христианами (не говоря уж об остальных представителях рода человеческого) заповедей бога и совершение смертных грехов? Как получилось так, что за более, чем 2000-летний срок существования христианства в странах, где оно играло определяющее значение по своему влиянию на идеологию государств, ему не удалось добиться установления в них декларируемой христианской нравственности?

Потому что в странах, существовавших в условиях рабовладельчества, феодализма с крепостничеством, и существующего буржуазного общества, никакой высокой нравственности в принципе быть не могло и не может, так как перечисленные выше смертные грехи составляли и составляют суть их доминирующей морали, порождаемой этими социально-экономическими системами жизнедеятельности, не смотря на наличие всемогущественного бога. И призывы соблюдать их каждым человеком, которые провозглашает, например, патриарх РПЦ Кирилл (сам первый их не соблюдающий, о чем еще будет сказано), напоминают обращения кота Леопольда к мышам из знаменитого мультика: «Ребята, давайте жить дружно».

Идеология христианства не призывает верующих активно бороться со злом. Она определяет эту прерогативу богу и власти (которая тоже от бога, кроме советской), а от конкретного верующего требует почитания бога, смирения, покаяния, любви к ближнему, на зло отвечать добром, после удара по одной щеке, подставлять другую, жить скромно, не переедать (оставить это священникам – среди них много толстых), а самое главное, смирять гордыню и ничего себе не требовать и при этом не унывать.

Рабовладельческую, монархическую и буржуазную власть такая идеология вполне устраивала и устраивает, так как религия помогала и помогает ей держать в узде народ, а о божьих заповедях лишь рассуждать: как было бы хорошо, если бы все их соблюдали, и… не внедряют эти божьи законы в реальную жизнь, прежде всего, в собственную.

В результате сущность «высокой православной духовности», упакованной в высокопарную фразеологию заповедей и смертных грехов, представляет собой средство превращения верующих в беспредельно любящих бога и испытывающих… страх перед ним, любящих ближних, терпеливо сносящих зло и послушных любой власти.

Часто говорят, что свой моральный кодекс строителя коммунизма коммунисты списали с заповедей бога. Так говорят те, кто не читал ни заповедей, ни кодекса. Чтобы доказать это, приведем ниже этот самый моральный кодекс строителя коммунизма.

Моральный кодекс строителя коммунизма.

Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

Взаимное уважение в семье забота о воспитании детей.

Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

С позиций сегодняшнего дня можно с иронией воспринимать этот кодекс, но нельзя не заметить, что он по содержанию и духу принципиально отличается от заповедей. Моральный кодекс строителя коммунизма в основе своей СОЦИОЦЕНТРИЧЕН, а заповеди – ЭГОЦЕНТРИЧНЫ (предусматривают бесконфликтное обустройство личной жизни). Жаль, что этого не заметил «коммунист» Зюганов, по мнению автора, из конъюнктурных соображений, посчитавший их тождественными, что соответствует истине лишь частично.