В. Суздальцева - Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект

Г.Ч. Гусейнов пишет о том, что в дискурсе как особом «открытом типе социальной коммуникации» [Гусейнов 2003: 5] носители языка «подвергают постоянной словесной переналадке… общую картину мира» [Гусейнов: 5]. На наш взгляд, следствием такой «переналадки» может быть: а) изменение представлений о каком-либо (каких-либо) вербально обозначенном объекте (объектах) картины мира и – далее: б) перемещение этого объекта на аксиологической шкале, изменение социальных ценностных стереотипов.

К наиболее действенным способам измененияпредставлений об объекте, в нашем случае – о власти – относятся приемы акцентирования/умолчания,то есть намеренного фокусирования на каких-либо сторонах власти, ее действий и их результатов (акцентирование) или последовательного неназывания каких-либо сторон ее деятельности или ее качеств (умолчание). В реализации этих приемов принимают участие разные средства языка:лексика деятельностного поля, слова семантики отрицания, метафоры и актуальные в данный момент метафорические модели и нек. др. (об этом см. ниже, Глава II «Вербальные составляющие образа власти (ВСО)», с. 67 и далее).

Оценочные стереотипные представлениявозникают и меняются в результате «много кратно повторяемой [выделено нами – B.C.] связи определеных символов с определенной категорией явлений» [Крысько 2003: 293]. Для власти – это: а) регулярное упоминание о ней в контекстах положительного/отрицательного характера; б) последовательная актуализация однотипных по оценочности компонентов бинарных оппозиций (об этом см. ниже, раздел «Образ власти в метафорических моделях современного массмедийного дискурса», с. 152). Перлокутивный эффект: создаваемое в текстах представление передается массовому адресату и в значительной мере определяет то мнение о власти, которое господствует в обществе в данный момент.

Конец 80-х – начало 90-х годов в России – время, когда были сняты два запрета,связанные с сообщениями о деятельности власти. Это: а) не объявленный официально запрет на критику современной властив средствах массовой информации, в политическом дискурсе, в культурном пространстве в целом и б) необъявленный запрет на объективное и всестороннее изображение власти и властителей России дореволюционного периода.Начиная с этого времени свобода в изображении власти и отдельных ее представителей стимулировали в обществе повышение интереса к этой теме, многожанровость и многоаспектность в ее освещении. Разнообразные тематические выставки, проходившие в нашей стране, особенно в последние 10 лет, исторические исследования и исторические романы, документальные и художественные фильмы, посвященные тем, кто управлял Россией во все периоды ее существования, живописные полотна с изображениями этих людей, памятники, многочисленные публикации массмедиа, посвященные этой теме, – стали постоянной составляющей в культурной и политической жизни постперестроечной России и вошли в число тех культурных событий, которые определяют современную общероссийскую ментальность. Важно, что в названиях многих выставок, фильмов, выпущенных за эти годы альбомов и книг, живописных полотен отразился пересмотр прежних оценок исторических событий и исторических личностей.См., например: «Утраченные иллюзии. Павел I– эпоха иличность» (выставка, 2011 г.); «Русский Гамлет. Павел I, отвергнутый император» (роман Е. Хорватовой, 2011 г.); «Самодержавный Дон Кихот. К 180-летию коронации императора Николая I» (выставка, 2006 г.);

#«Романовы. К 400-летию служения России» (фотовыставка, 2010 г.); «Моя история. Романовы», «Моя история. Рюриковичи» (интерактивные выставки в Манеже, 2013 г., 2014 г.), «Борис Годунов – от слуги до Государя всея Руси» (выставка в Кремле, 2015 г.), «Дары вождям» (выставка 2006 г., где были представлены вещи-подарки, преподнесенные в разные годы советским лидерам); «Романовы. Венценосная семья» (х/ф Глеба Панфилова, 2000 г.), «Царь» (х/ф/ Павла Лунгина об Иване Грозном, 2009 г.); «Правители России» (назв. исторического исследования А.И. Кулюгина, 2004 г. – жизнеописание всех правителей России, от Рюрика Варяжского до Николая II), «Три царя» (назв. документальной трилогии Эдварда Радзинского: «Сталин», 1997 г., «Николай II», 1997 г., «Александр II: Жизнь и смерть,» 2006 г.), книги Ларисы Васильевой: «Кремлевские жены» (1993 г.), «Дети Кремля» (1997 г.), двухтомник «Жены русской короны» (1999 г.). Здесь же – живописные работы художников Дмитрия Белюкина (например: большой коллективный портрет «Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Федоровна и Великая Княгиня Елизавета Федоровна» (1993 г.); Василия Нестеренко: «Триумф Российского флота» (монументальное полотно, 6 м длиной, где центральная фигура – Петр I, 1994 г.), «Отец Отечества» (портрет Петра I, 1997 г.) и т. д. Особое место в ряду крупных российских живописцев, чье творчество в значительной степени посвящено раздумьям о власти и образам современных властителей, занимает Андрей Пашкевич. На его выставке «Политэкология», проходившей в 2010 году в московской галерее «Дом Нащокина», с трагическим сарказмом представлены образы правителей России советской и постсоветской эпохи, от Ленина и Сталина до Брежнева, затем Горбачева, Ельцина и Путина, где образ каждого правителя – ключ к пониманию той эпохи, когда он руководил страной.