Вадим Мартиш - Мир шахмат. Фундаментальное исследование

«Бедностью искусства, нечистотой и безыдейностью самой фантазии» [68, с. 330] объясняется, что художественная форма такого искусства находится в противоречии с художественным содержанием. Однако нельзя исключать и того, что этот феномен обусловлен тем, что через уже известные современные художественные формы таинственное содержание художественного шедевра в полной мере адекватно невозможно выразить. Передача сложных мистических идей, лежащих в основе древневосточных произведений искусства, предполагает архаическую форму выражения, в которой фантастическое соединяется с гротескным.

Апелляция в философии к категории «символ» связана в первую очередь с онтологическим рассмотрением данной категории. Онтологическое восприятие символа сопряжено с концепцией умопостигаемого бытия. Отечественному философу А. Лосеву принадлежит учение о выразительно-смысловой символической реальности. Символ – порождает вещь. Символ отзеркаливает вещь, однако, не пассивно, не мертво, а так, что несет в себе силу и мощь самой действительности. «Всякий символ, во-первых, есть живое отражение действительности, во-вторых, он подвергается той или иной мыслительной обработке, и в-третьих, он становится острейшим орудием переделывания самой действительности» [76, с. 15]. Символ также представляет собой принцип бесконечности, многомерности вещи.

Напротив, в социологическом исследовании символа, большой акцент делается на социальный контекст его генезиса. Он позиционируется как средство построения мировоззрения и влияния социальных институтов на общественное сознание. Позитивист Э. Дюркгейм обращал особое внимание на толкование религии как системы знаков и символов, в которой социологический анализ должен распознать подлинную реальность, выступающую ее основой. В качестве такой реальности Э. Дюркгейм полагал социальную реальность. Теология интерпретировалась социологом как совокупность символов, благодаря которым осуществляется интегративная функция религии, объединяющая людей на почве общих идеалов и норм, с одной стороны, и как прародителя и транслятора культурных ценностей с другой [78].

В первом приближении к данной проблеме Э. Дюркгейм предметом своего анализа избирает тотем, которого аборигены принимали за безличную божественную силу, достойную поклонения. Ученый полагал, что религиозное сознание есть система знаков, исполненная глубоким символическим содержанием, имеющим социальное значение. Трансляция социального опыта в человеческой культуре происходит в форме традиций путем передачи таких предметов материальной культуры как книги, памятники архитектуры, произведения искусства, орудия труда, по которым, как по знакам, можно распредметить сущностные силы человека и таким образом приобщиться к коллективному сознанию определенного исторического периода [107].

Символизация свойственна любой социальной общности. Сама социальная динамика во все моменты своей истории и во всех своих аспектах базируется на обширном символизме. Символы выступают своеобразными метками, фиксирующими определенный уровень развития научного знания, производственного опыта, требований права, религии и морали.

Семиотический анализ термина «символ» исходит из того, что у любого искусства есть свои собственные лингвистические средства. Носителями глубинных культурных смыслов, передающими суть вещей, выступают символы, которые в своей массе образуют целую семантическую сеть. Искать «единственно истинный» смысл символа не представляется целесообразным, гораздо эффективнее делать акцент на многоплановости и многозначности символического мира [80].

По убеждению автора, шахматы, как никакая другая игра, внесла большой вклад в «механизм» символической памяти культуры. Для подтверждения данного тезиса рассмотрим индийское символическое начало в шахматной игре.

Первый вариант шахматной игры назывался «чатуранга». Давая толкование этому термину, в 1913 году Гарольд Мюррей в работе «History of Chess» писал, что содержание этого прилагательного элементарно, оно является результатом соединения двух понятий: «chatur – четыре, и anga – участник, ветвь» [160, с. 51]. В Древнеиндийском эпосе Рамаяне армия обозначается термином «hasty-ashwa-ratha-padatam». Это совокупность слонов, коней, колесниц и пехотинцев.

Состав древнеиндийской армии напоминает комплект фигур на шахматной доске, что свидетельствует о стремлении максимально близко смоделировать индийские военные баталии в игровом действии. Поэтому можно утверждать, что шахматы являются, прежде всего, военной игрой, о чем, собственно, говорили многие восточные авторы [44].