Сверкер Йоханссон - Рассвет языка. Путь от обезьяньей болтовни к человеческому слову. История о том, как мы начали говорить

С языком же все иначе. Говорить ничего не стоит, и мы лжем как дышим, но человеческую коммуникацию это не разрушает, как в случае с пятнистыми лосями.

Мы слушаем и доверяем друг другу, хотя солгать так легко. И в этом смысле человеческий язык – эволюционный парадокс, требующий какого-то другого объяснения. Как бы он ни развивался, это происходило как-то иначе, нежели с рогами лосей, птичьим пением и прочими способами животной коммуникации.

То есть двенадцатым пунктом в списке Хокетт поставил и в самом деле очень важное свойство языка. Оно тесно связано с тем, что язык нам ничего не стоит. Человеческий язык со всем его звуковым потенциалом не мог развиться раньше, чем мы стали доверять друг другу.

Пункт 6 – осознанное использование языка, и пункт 10 – язык способен сообщать о вещах, которых нет здесь и сейчас, – еще два важных свойства, которые стоит прокомментировать. При этом по шестому пункту особенно глубоких пояснений не требуется, поскольку большинство других обезьян также общаются вполне сознательно. Скорее, представляет сложность вопрос о сущности самого сознания, но это тема отдельной книги.

А вот то, что язык способен сообщать о том, чего нет здесь и сейчас, безусловно, важное наблюдение. Его можно обобщить, сведя человеческий язык к так называемому триадному (трехстороннему) общению. Коммуникация в мире животных, как правило, двухсторонняя (диадная). Она предполагает говорящего и слушающего и редко затрагивает третью сторону, помимо этих двух.

Человеческая коммуникация, напротив, почти всегда выходит за рамки круга непосредственных участников. По крайней мере каждая вторая наша реплика обращена к третьей стороне – кому-то или чему-то не вовлеченному непосредственно в общение.

Нам так нравится судачить друг у друга за спиной, чем животные занимаются крайне редко. В их среде примеры триадной коммуникации единичны. Самый распространенный, наверное, – крик, предупреждающий сородича об опасности, которая и есть третья сторона триады. Но это скорее исключение. Ведь полная свобода выбора намерения – свобода воли – не свойственна животным, кроме человека.

Говорящий и слушающий всегда здесь и сейчас, поэтому диадная коммуникация ограничена рамками настоящего момента. Таким образом, триадная коммуникация является предпосылкой способности говорить о том, чего нет здесь и сейчас.

Все предложенные Хокеттом характеристики слишком общи и абстрактны. Существуют ли какие-нибудь более специфические качества, свойственные всем языкам, – вот вопрос, который до сих пор волнует лингвистов. Множество ученых предлагали свои пункты и списки, и для всех рано или поздно находились исключения. Вот несколько примеров.

Считалось, что во всех языках есть гласные и согласные.

Исключение: язык жестов. Возможно, это справедливо для всех языков, существующих в звуковой форме. Хотя, в некоторых берберийских языках в Северной Африке гласные почти отсутствуют.

Считалось, что во всех существующих языках слоги могут начинаться с согласных.

Исключения: кроме языка жестов, австралийский язык аранта, где слоги никогда не начинаются с согласных.

Считалось, что во всех языках допустимы структуры с главными предложениями, к которым присоединяются придаточные и при-придаточные и так далее до бесконечного числа уровней.

Пример: «Эта книга написана автором, который живет в Фалуне, который находится в Даларне, которая часть Швеции, которая государство в Европе, которая…»

Исключение: возможно, бразильский язык пирахан, в котором, если верить исследователю Дэниелу Эверетту, отсутствуют придаточные предложения и аналогичные структуры.

При этом отмечались закономерности, которые как будто имеют больше оснований претендовать на универсальность. Ниже некоторые из них.

Во всех языках слова могут употребляться в разных формах, при этом формы могут сильно варьироваться, так что бывает трудно провести границу между формой слова и новым словом.

Во всех языках различаются существительные и глаголы.

Это утверждение не бесспорно, здесь многое зависит от того, как различать существительные и глаголы. При этом в каждом языке, так или иначе, существуют слова для обозначения предметов и действий.

Во всех языках есть междометия – Ой! Фу! Бумс! – выходящие за рамки системы грамматики.

Все языки иерархичны. Простейшие компоненты – звуки или движения, положение кисти руки в языке жестов – объединяются в слова, слова в словосочетания, а те, в свою очередь, в предложения. Структура большинства языков многоуровневая, но по крайней мере три уровня есть у всех. Собственно, эту универсалию отметил еще Хоккет и вывел ее под номером 9 своего списка.