Андреас Хазе - Деревья. Как жизни человека и дерева переплетены друг с другом

Для кельтов же, напротив, лучезарная белая древесина клена была символом безупречной внутренней чистоты. Хотя это приметное дерево было наверняка знакомо скандинавским и древнегерманским племенам, в мире их саг оно не играет вообще никакой роли.

В Средневековье за веселую игру теней клен причисляли к невозмутимым, светлым деревьям. Считалось, что он полон гармонии и способен противостоять темным силам. Из клена делали пороги наружных дверей, чтобы не пускать в дом ведьм и злых духов.

В народной медицине люди пользовались размером кленовых листьев: их прикладывали, чтобы успокоить глубокие пульсирующие раны. Для этого листья собирали ко Дню святого Иоанна [4] В русской традиции – День Ивана Купалы. и сушили, а перед применением размачивали в кипящей воде.

Меньший брат ложноплатанового клена, клен полевой, использовался как важнейший источник питательных веществ. Древневерхненемецкое его название, mazzaltra, происходит от древнегерманского mat, что означает «пища». Молодые листья клена полевого собирали не только в качестве корма для скота – их закладывали, утрамбовывали и сбраживали, как квашеную капусту.

Взрослым и детям хорошо знаком лакомый, очень сладкий сироп, который в Канаде и США служит обязательным дополнением к блинчикам. Кленовый лист во всем мире известен как национальный символ Канады (на ее флаге изображен стилизованный лист сахарного клена). Как бы то ни было, изготовление кленового сиропа и в Европе уже в Средние века было распространенной практикой. Впрочем, сегодня надрезать кору на стволе и собирать сок европейских кленов не имеет смысла – качество выйдет плохим.

Благодаря ее замечательным резонансным свойствам и вибрационным характеристикам древесина клена применяется в изготовлении музыкальных инструментов, особенно щипковых и струнных. У флейты из клена (как и из груши) будет очень красивое, теплое звучание.

О яблоне написано необозримое количество литературы: мифы, легенды, библейские толкования и исторические труды заполняют целые библиотеки. Конечно, об этом дереве с его богатой историей очень много сведений, о нем можно долго говорить и дискутировать, но ничто не сравнится с особым переживанием, которое испытывает каждый немец, учуяв запах бутерброда с яблочными дольками. Это лучшее свидетельство того, какое огромное значение имеет яблоко в истории человеческой культуры. Стоит уловить этот запах, и человек уносится во времени назад, а в памяти всплывают почти забытые картины: крючок на недосягаемой высоте в раздевалке детского сада, залитый солнцем школьный двор, первые одноклассники. Воспоминания эти чаще всего хорошие. То, что яблоко значит для человека и его личной истории, не менее важно и для всей культурной среды, где он вырос, для коллективной памяти всех его соотечественников. В религиозном и культурном сознании немцев яблоко, вероятно, коренится глубже, чем плод любого другого дерева.

Принято считать, что прародительница яблок всех сортов – дикая, или лесная, яблоня. Это кажется вполне логичным, но на самом деле неверно: наши культурные яблони в основном происходят от более сладкого и ароматного сорта яблок из Азии ( Malus sieversii ), который до сих пор встречается в Казахстане, в районе Алматы, и сегодня считается «пра-яблоком». Его вывели более 2000 лет назад. По сравнению с яблоками, знакомыми нам по полкам магазинов, яблоко-дичок очень маленькое – это зеленовато-желтый фрукт, достигающий в диаметре чуть более 3,5 сантиметра.

С дикой яблоней дела обстоят приблизительно так же, как с ее одичавшей сестрой, дикой грушей. Оба дерева уже почти не встречаются в природе, а если встречаются, то их очень сложно определить. Для этого нужен эталонный образец, настоящая лесная яблоня в том виде, в котором она когда-то, по окончании ледникового периода, вернулась в Центральную Европу с Кавказа. Дикорастущие экземпляры – скорее всего, потомки одного из культурных сортов, которые «сбежали» когда-то из тесноты небольшого загородного сада, смешались с другими одичавшими культурными или настоящими лесными яблонями и лишь после этого снова прижились на свободе. Порой эти деревья производят впечатление самых что ни на есть диких яблонь!