Александр Вершинин - От триумфа к катастрофе. Военно-политическое поражение Франции 1940 г. и его истоки

Военный советник Клемансо генерал Мордак вспоминал, как сразу после завершения боевых действий в 1918 г. председатель Совета министров говорил о том, что сокращение срока воинской службы с трех лет до года – лишь вопрос времени [71] Mordacq H. Le ministère Clemenceau: journal d’un témoin, p. 44–45. . «Сокращение срока активной службы, – писал генерал М.-Э. Дебене, начальник Генерального штаба армии в 1923–1930 гг., – является прямым следствием победы. После столь тяжелого и продолжительного испытания решающий успех заставляет облегчить ношу народа, который столь великодушно пошел на неслыханные жертвы ради правого дела» [72] Debeney M.-E. Sur la sécurité militaire de la France. Paris, 1930, p. 32. . С 1920 г. проекты военной реформы обсуждались одновременно в правительстве, парламенте и на заседаниях Высшего военного совета, главного органа управления сухопутными силами, в состав которого входили высшие офицеры.

Среди министров имелся почти полный консенсус. Разногласие возникло лишь в 1920 г., когда военный министр А. Лефевр выступил против сокращения срока службы по призыву до 18 месяцев и предложил уменьшить его лишь до двух лет. Однако он оказался в полном одиночестве. Председатель правительства А. Мильеран призывал «не напрягать нервы до предела и делать все для того, чтобы снять нагрузку, если не доказано, что ее необходимо сохранить» [73] Цит. по: Doise J., Caisse M. Diplomatie et outil militaire, p. 337. . В том же духе высказывался депутат генерал Э. де Кастельно: «Я не готов тридцать лет носить на своих плечах тяжелый груз, который поможет мне избежать опасности через пятьдесят лет. Я просто попрошу о передышке, если таковая вообще возможна» [74] Journal officiel de la République française. Débats parlementaires. Chambre des députés. 1920. 23 déc. . Депутат Ж. Фабри, один из главных спикеров нижней палаты по военным вопросам, заметил, что полуторагодовой срок военной службы позволит французской армии купировать любую угрозу, которая в тот момент могла исходить от Германии [75] Ibidem. .

Высшие офицеры по долгу службы не могли с оптимизмом относиться к сокращению срока службы по призыву, но были вынуждены подчиняться воле политиков и учитывать настроения общественности. При этом они оговаривали, что количества солдат (профессионалов и набранных по призыву) должно хватать для укомплектования такого количества дивизий, которое было необходимо для «обеспечения дипломатических обязательств и внешней политики» Франции. У военных и политиков, таким образом, имелись разные точки отсчета: если первые ставили во главу угла конкретные внешнеполитические задачи, для реализации которых требовалась вооруженная сила, то вторые были готовы подверстать численность действующей армии под достижение политической цели сокращения срока военной службы. В 1920 г. Высший военный совет решил, что французская армия мирного времени должна составлять не менее 41 дивизии, однако правительство настояло на цифре в 32 дивизии [76] Doughty R.A. The Seeds of Disaster: The Development of French Army Doctrine, 1919–1939. Hamden, Conn., 1985, p. 19. .

Генералы были готовы пойти на снижение срока службы по призыву до полутора лет, однако считали, что оно несет с собой риски и дальше сокращать его нельзя. Высший военный совет особо указывал на то, что «срок службы длительностью в 18 месяцев является той планкой, при понижении которой национальная безопасность окажется под угрозой» [77] Цит. по: Ibid., p. 21. . Кроме того, в Генштабе настаивали на увеличении числа профессиональных военнослужащих до 100 000 человек. «Профессионализация» вооруженных сил являлась одним из вариантов их развития после окончания войны. Генерал Бюа уже в конце декабря 1918 г. писал в своем дневнике, что служба в армии мирного времени «обязательно будет краткосрочной», а значение и количество профессиональных военных серьезно вырастет [78] F. Guelton (dir.). Journal du Général Edmond Buat, p. 713. . Подобная конфигурация могла вписаться во французскую стратегию: профессиональные мобильные контингенты брали бы на себя ответственность за поддержания порядка в колониях и находились «на острие удара» в Рейнской области.

Однако идея «профессионализации» вооруженных сил не только противоречила философии «вооруженной нации», унаследованной Третьей республикой от эпохи Революции конца XVIII в. и ставшей важной частью ее политической культуры. Она вступала в конфликт с опытом Первой мировой войны, которая велась «большими батальонами» – массовыми армиями. Кроме того, на реализацию подобного замысла у французского правительства не было денег: «низкая оплата, альтернативные экономические возможности и неясность в вопросе пенсионного обеспечения препятствовали набору нужного числа профессионалов» [79] Hughes J. M. To the Maginot Line, p. 123. . После 1918 г. во Франции наблюдалось падение престижа службы в вооруженных силах. Резко сократился набор в высшую военную школу в Сен-Сире, считавшуюся кузницей французской армейской элиты: «несмотря на послабления при поступлении, выпуски в Сен-Сире были малочисленными… В 1928 г. офицерский корпус насчитывал 25 % выпускников Сен-Сира против 40 % в 1913 г.» [80] Wieviorka O. Démobilisation, effondrement, renaissance, p. 331. . Ряды армии массово покидали квалифицированные офицеры-артиллеристы, находившие высокооплачиваемую работу в частных фирмах [81] Cochet F. Déconstruire/Reconstruire l’Armée française après la victoire. 1918–1928 // J.-P. Bled., J.-P. Deschodt (dir.). Les conséquences de la Grande Guerre, p. 140. .