Георгий Сидоров: Наследие белых богов

Наутро, несмотря на крепкий мороз, я отправился в лес за жердями. Живых лиственниц я не трогал, старался обойтись сушняком. Поэтому на постройку остова урасы у меня ушёл целый день. Когда я ставил последние шесты, ко мне нежданно-негаданно подошёл «невменяемый».

– Что, отхожее место себе строишь? – поинтересовался он. – Не хочется задницу морозить? Понимаю... Только до меня не доходит, зачем такая площадь? Собрался гадить в одном углу, потом в другом, в третьем – и так по кругу? Если тебе в голову пришла такая идея, то запомни: после первой попытки я тебе такой запор организую, до весны не отпустит. С голода будешь пухнуть, чтобы не попасть в это заведение.

– Да не туалет это у меня! Задумал себе баньку соорудить, – перебил я старика. – Так что с запором повремени.

– А ты не врёшь? – посмотрел мне в глаза дедушка.

И мне показалось, что где-то в глубине его зрачков я увидел скрытую смешинку.

– Да разве тебя можно обмануть? – отозвался я. – Ты же запросто читаешь мои мысли.

– Читал, но сейчас ты включил защиту. Поэтому я и думаю, что твои россказни про баню – враньё.

– Нет, не враньё. Завтра пойду искать старые сухие лиственницы, с них буду снимать кору и обкладывать этот шатёр, – показал я дедушке на своё сооружение.

– Твою задумку я понял: урасу ставишь. Хоть и придурок, но сообразил, похвально. Что ж делай, мешать не буду, и помни про запор. Такие дела я делаю влёгкую. Могу заодно и геморрой тебе организовать, чтобы веселее было.

– Не надо, не надо! – успокоил я Чердынцева. – Это на самом деле баня.

– Ладно, я тебе поверил. Прощай! – и старик в сопровождении своих псов отправился восвояси.

На следующий день я обложил остов урасы пластами лиственничной коры, а вечером растопил в своём балагане костёр. Когда костёр прогорел, я наполнил снегом кастрюлю и поставил её на угли. Через несколько минут снег превратился в кипяток, в который я ещё накидал снега. Вскоре у меня получилась полная кастрюля горячей воды. Закрыв вход в урасу широким куском лиственничной коры, я быстро сбросил с себя одежду и стал натирать голову собранной загодя берёзовой золой. Чтобы хорошо помыться, воды, конечно, было маловато. Поэтому пришлось несколько раз набивать кастрюлю снегом и ждать, когда вода в ней подогреется. Но в целом баня удалась, и я чувствовал себя чистым и вполне счастливым.

«Таз бы себе соорудить из бересты, – думал я, отдыхая после ужина. – Только его не хватает для полного счастья, а ещё лучше слепить таз из глины. Тогда в нём можно будет не только мыться, но и греть воду. Только чтобы слепить что-то похожее на таз, потребуется хорошая шамотная глина, иначе изделие при сушке растрескается. Вместо шамота можно использовать песок, – вспомнил я. – Его можно надолбить у озера, а глины полно под ногами в моём жилище. Но это потом, на досуге, – отбросил я мысль о глиняном тазике. – Сейчас, пока мало снега и не так сильны морозы, надо пойти на охоту. Если мне не удастся добыть нескольких оленей или лосей, останусь я и без одежды, и без настоящих таёжных лыж. Фактически может произойти катастрофа: на одной рыбе я вряд ли протяну долго. Это в начале зимы она хорошо ловится, а когда ударят сильные морозы, рыба тоже уснёт. Да и лёд будет таким, что до воды не добраться. Меня может спасти только удачная охота. Надо всё успеть».

Вздохнув, я стал считать оставшиеся патроны. Их оказалось немало: целых двенадцать пулевых и пять заряженных картечью. Последние я отыскал в одном из карманов своего рюкзака. Очевидно, они там остались из кажущегося теперь далёким прошлого. Раскидав лишние патроны по карманам, я зарядил магазин своей «Сайги» и стал дожидаться рассвета.

«Куда идти, – думал я, – в незнакомые места за озеро или вернуться туда, откуда пришёл? Там, за грядою холмов, всё знакомо: в редком лиственничнике пасутся стада диких оленей, а вдоль ручьёв по ельникам можно натолкнуться и на лосей. Неплохо было бы взять с собой дедовских собак, – подумал я. – Но разве свихнувшийся со мной их отпустит? Конечно, нет! Наверняка понимая, что я собрался на охоту, собак своих он привязал».

Догадка моя оказалась верна. Когда рано утром я отправился к ручью, то увидел, что лайки деда сидят на привязи.

«Получается, что дедуля за мной внимательно следит, – усмехнулся я про себя. – Всё-то он предусмотрел. Даже вариант моего ухода в тайгу. А вдруг, пока я буду рыскать в поисках добычи, он спалит за компанию с банькой и моё импровизированное зимовье? – невольно пришло мне в голову. – С психикой у него нелады, от таких можно ждать чего угодно».