Михаил Гудаев - Канин

В истории русского мореплавания беломорский север занимает особое место. Задолго до создания отечественного регулярного флота здесь существовало не только высокоразвитое кораблестроение, но были разработаны основы полярной навигации и проложен целый ряд морских и волоковых путей, оснащенных береговыми знаками.

Многие из этих путей имели свои названия: в Сибирь ходили по Мангазейскому и Енисейскому морским ходам, к Новой Земле – по Новоземельскому ходу, а к Шпицбергену – по ходу Груманланскому.

В ХIV-ХVI веках поморы все чаще стали выходить на своих ладьях и кочах к горлу Белого моря. Если каменистый и высокий берег Кольского полуострова, с довольно большими глубинами даже вблизи берегов, им был уже знаком, то мелководный, с песчаными кошками, берег Канинский, им предстояло осваивать.

Из рассказов поморов следовало, что огромный Канинский полуостров, преграждавший им путь на восток, похож на согнутую в кулак ладонь с вытянутым вверх указательным пальцем.

Я уже сравнивал контур полуострова Канин с "сапогом" в первой части своих публикаций. Но вот сейчас, когда прочитал ещё и про "кулак" на ум пришло другое сравнение. А почему собственно указательный палец? А если это большой палец и контур полуострова не просто кулак, а "кукиш". Тогда всё становится на свои места.

Образ "кукиша" можно истолковать по-разному. Ну, например, он показывает предприимчивым морякам – поморам: "Мол, пока меня не обогнёте, не видать вам Сибири с её богатствами".

И ещё, "кукиш" направлен на запад, откуда с давних времён приезжали любители поживиться на русских северных землях и морях. Ну, например, ведь известно, что браконьерский промысел норвежцами зверя и рыбы был и на полуострове Канин, и на поморских островах Колгуеве, Вайгаче и Новой Земле. Приманивали северные богатства и другие заморские страны. Образ полуострова, как бы показывал таким “заморским браконьерам”: "Мол, всё, хватит, теперь русские здесь хозяева".

Ну, я уж не говорю о том, какую роль сыграл этот “кукиш” в годы Великой Отечественной войны.

Со временем увеличивалось число переселенцев на берегах Белого моря. Предприимчивых промысловиков тянуло дальше на Север и на восток, в Сибирь. Людей манили огромные прибыли, которые они получали от таких поездок.

Уже в XV веке промысловики – поморы устремились за "соболиным хвостом", т. е. за пушниной, в районы северной Сибири, Мангазеи, к устьям Печоры и Оби. Однако путь их почти всегда пролегал мимо оконечного мыса полуострова Канин.

Плавать вдоль Канинского берега было очень опасно, так как около него расположены обширные мелководья. Дно здесь сложено рыхлыми песками, переносимыми с места на место мощными течениями. В результате этого процесса возникают постоянно перемещающиеся мели – кошки. Были часты случаи, когда шкиперы погибали с грузами и семьями у побережья Канина и, особенно у мыса Канин Нос.

И в Лукоморье через Канин?

На европейских картах XVI и XVII веков значилась загадочная территория, именуемая не иначе, как Лукоморий или по-русски Лукоморье.

Впервые услышавшему термин «лукоморье» вспомнятся слова А.С. Пушкина: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…».

Откуда возникло это название – Лукоморье? Оказывается, это была обширная территория с разнообразной природой, лежащая между Обью и Енисеем, от Алтая до берега Карского моря. Территория, где встречаются и степи, и тайга, и тундра.

До середины лета на выходе из Белого моря непреодолимым валом лежали льды. Они, как мощные жернова, постоянно крутились в узком Горле, перемалывая все и вся. Беда была, если суда оказывались среди этих ледяных жерновов.

Тут же, в пограничной части Баренцева и Белого морей, где сталкиваются воды с разной соленостью и температурой, возникало явление, называемое сулой, или сувой. Стоячая волна, возникающая при полном штиле, мощные водовороты и другие неведомые отважным поморам явления делали мореплавание в этой области опасным.