Николай Сергеев - Привлекательность фашизма для народных масс

Постепенно в сознании граждан происходит девальвация насаждаемых фашистской идеологией ценностей, из-за чего идеология начинает меняться в сторону ещё большей тотализации, затрагивая всё больше сфер жизни граждан. Пропаганда становится всё более циничной. Репрессивные меры все более жесткими.

Методы управления становятся преимущественно репрессивными и всё реже пропагандистскими. Если фашистский режим не идёт на усиление репрессий, то это может привести, в условиях внезапно возникшего политического или экономического кризиса, к краху такого режима.

В связи с тем, что фашизм эффективен лишь на короткой исторической дистанции или при мобилизации населения в условиях войны, рано или поздно, наступает коллапс фашистского политического режима, вызванный неспособностью к развитию, которое возможно лишь в условиях свободы, поощрения конкуренции и многообразия. В особенности это касается экономической сферы.

Привлекательность фашизма для народных масс обусловлена также примитивизацией большинством людей, в своём сознании, такой сложной этической и философской категории, как социальная справедливость и соотношение её со свободой.

Практическое осуществление принципа социальной справедливости предполагает обеспечение права на труд и достойное вознаграждение, свободный доступ любого человека к благам цивилизации.

При этом огромным числом людей под социальной справедливостью понимается примитивное уравнивание трудолюбивых и ленивых, умных и глупых, ответственных и безответственных и тому подобное. Из такого примитивного понимания социальной справедливости вытекает убеждение, что базовые общественные блага должны распределяться между людьми поровну, а государство методом принуждения должно обеспечить такое равенство, стирающее классовые и иные социальные различия. При этом игнорируется, что подобное вульгарное абсолютное равенство противно человеческой природе и делает бессмысленной борьбу каждого человека за свой индивидуальный экономический успех и обеспечение своих потомков экономической базой для достойного существования или даже для экономического процветания.

Народным массам наиболее близки самые простые для понимания идеи «социальной справедливости», в виде сверхмонополизации контролируемой государством экономики или создания нерыночного государственного социализма, основанного на административном распределении. В обоих случаях целью является жёсткий государственный контроль над экономикой, а во втором случае также и административное распределение материальных благ среди граждан, которое делает этих граждан экономически зависимыми от фашистского государства.

Фашизм может в основе иметь правые или левые идеи, он может основываться на религиозной догме, иметь пролетарский, крестьянский или даже аристократический социальный базис. Это не имеет ровным счётом никакого значения.

Фашисты, отвергая либерализм, с его базовыми принципами экономической и личной свобод, протестантскую этику, из которой проистекает современный капитализм, отличаются как раз тем, что готовы осуществить на практике политику левых, правых, исламистов, экологистов и прочих, крайне радикальными методами, неприемлемыми для умеренных политиков.

Классическим политическим движениям старого образца недостаёт решимости и жестокости, в их идеологии ещё остаётся небольшой осадок либерализма и стремление к свободе.

Особое место в мире занимает левый фашизм и со временем его популярность во всём мире будет только возрастать. В предыдущих главах я указывал на то, что многие европейские фашистские движения первой половины XX века возникли на основе социалистических, а значительная часть лидеров европейских фашистских партий, вначале своей политической карьеры, были социалистами или коммунистами.

Среди рядовых членов фашистских партий в Италии и Германии было огромное количество бывших участников левых организаций. В Германии в 1934 году отдельные партийные ячейки, в основном образованные в городских рабочих районах, состояли на 70—80 процентов из бывших социалистов или коммунистов. Как утверждал Йозеф Гёббельс в сентябре 1936 года, многим тысячам бывшим коммунистам перейти в нацисты помешало лишь их расовое происхождение.

Германия не единственный пример. Такая ситуация была типична для любого европейского фашизма того времени. Об этом феномене перехода из коммунистов в фашисты писали тогда многие публицисты и журналисты, обращали внимание своих избирателей политики.