Александр Дугин - Тайны архивов - вырванные страницы

Эти сообщения о блоке коммунистического правительства, объявляющего себя носителем мировой пролетарской революции и оплотом мира, с реакционно-милитаристскими кругами, которые оно же не устает клеймить как злейших врагов пролетариата и источник военной опасности, – звучали столь сенсационно-неправдоподобно, что у самых суровых критиков большевизма не могли не зародиться сомнения в их достоверности.

Посмотрим, что дало советскому правительству мирное концессионное сотрудничество с западными странами. Какие у нас, например, сельскохозяйственные концессии? Если не считать бутафорских концессий вроде Нансеновского общества, совхоза «Якунчиково», восстановления трудовых хозяйств еврейского земледельческого населения, союза немецких колонистов и т. п., то остаются только две реальных концессии – Круппа и Русско-германского аграрного общества, обе с площадью всего 50 000 десятин из объявленных большевиками 3 миллионов десятин, готовых к концессионному освоению (то есть приблизительно 1,5 %).

Не лучше обстоит дело и с лесными концессиями. В Западной Сибири ни один объект внимания европейского капитала не удостоился, а из 18 700 000 десятин на севере европейской части смешанным обществам было сдано чуть более 5 млн десятин. В этих смешанных обществах – Русанглолес, Русголандолес и Руснорвеголес – государство участвует в 50 %-ной доле. Кроме того, капиталисты сюда фактически ничего, кроме своего национализированного имущества, не внесли и, наконец, уже началось бегство и здесь, например, Русанглолес капиталистической стороной уже покинут.

Остается единственная чистая концессия – Мологолес во главе с бывшим германским рейхсканцлером Виртом, которой большевики очень гордились и всячески рекламировали. Не говоря уже о том, что расположена она совершенно вне объявленных объектов, в самом центре России – на участке Мга – Рыбинск, самая история этой концессии является историей советско-германских дипломатических отношений после Рапалло, входя таким образом в круг интересов нашей иностранной политики. Тем не менее, при всех полученных им льготах, Мологолес как концессионная единица потерял всякий смысл уже потому, что продает свою продукцию только на внутреннем рынке, спасаясь от неизбежных убытков при экспорте.

Нефть? Даны концессии на Сахалине, в Ширахской степи и на Бузачи. К работе не приступили.

Золото? Действует одна – Ленская концессия, результаты которой неизвестны пока, если не считать крупных трений на почве толкования договора.

Марганец? Дана знаменитая Чиатурская концессия Гар- риману, которую он после годичного опыта бросает.

Транспортные? Было смешанное общество «Дерутра», из которого иностранный капитал предпочел уйти. Имеется концессия Юнкерса, которая уже достаточно разоблачена, так же, как и концессия Круппа.

Если же обратиться к фабрично-заводским концессиям, то во главе их стоит шведская концессия «Шарикоподшипник», которой было возвращено национализированное имущество. Затем идет ряд концессий по заготовке пуговиц, лент, ламповых горелок, папиросных изделий и прочие весьма примитивные производства. Надо отметить, что многие из утверждаемых концессий на деле никогда не реализуются из-за нехватки необходимого для них капитала.

Остаются еще так называемые «торговые концессии», т. е. ряд смешанных торговых обществ с участием в них наполовину государства в виде приманки для иностранного капитала. Начались эти концессии в пору нэповского лозунга Ленина «учитесь торговать!», воспринятого просто как призыв побольше заработать. Иностранные участники этих торговых обществ были, разумеется, в восторге от такого лозунга и охотно загребали во славу Ильича 50 % чудовищных прибылей. Но когда большевики спохватились и начали «прижим», то крупный капитал немедленно удалился. Достаточно отметить, что весь оборот этих обществ в нашей внешней торговле не превышает 2–3 %.

Таков результат шестилетней концессионной политики большевиков. Результат весьма невзрачный по сравнению с поставленными целями. Не только результаты мизерны, но линия показывает уже не подъем, а падение. Надежды, связанные с концессионной политикой, ни в малейшей степени не оправдались. Они оказались одной из очередных иллюзий. Ясно поэтому, что без коренного преобразования политического и экономического уклада Советской России проблема хозяйственного восстановления страны разрешена быть не может [8] «Социалистический вестник». Берлин, 1926. .