Николай Сергеев - Гидра. Том 1

Особенно дико, когда российская молодёжь выходит на улицы с фашистскими лозунгами и красными флагами, неся при этом портреты своих дедов, сломавших хребет немецкого национал-социализма. Странная картина, когда внуки победивших фашизм русских воинов выкрикивают фашистские лозунги о создании нового «справедливого» государства на митингах. Они считают русским патриотизмом то, с чем воевали их деды.

Часто под маской патриотизма прячется матёрый радикальный национализм, в какой-либо из его разновидностей (национал-большевизм, национал-социализм, христианский ирландский католический национализм, панарабский исламский национализм, испанский крестьянский национализм, греческий православный национализм и другие, подобные им).

Фашистский патриотизм особенный – это не любовь к своей стране, а ненависть ко всем другим.

Особым индикатором, своего рода лакмусовой бумажкой для определения степени фашизации общества, всегда было обвинение фашистами своих врагов, реальных или предполагаемых, в нетрадиционной сексуальной ориентации или богохульстве, в непочтительном отношении к своей истории, к героическим предкам или принадлежности к чуждому этносу.

К примеру, в Германии были популярны обвинения в гомосексуализме, в арабских странах – в богохульстве, колдовстве и сатанизме. В СССР враги обвинялись в презрении к человеку труда. Эти приёмы основаны на эксплуатации типичной для конкретных социумов неприязни, напрямую связанной с культурными особенностями численно доминирующей привилегированной группы (нации, социальной группы или целого класса, приверженцев определённой религиозной конфессии и им подобных). Фашизм и в этом случае апеллирует не к разуму, а к чувствам людей.

Традиционно негативное отношение европейских народов к гомосексуалистам, лесбиянкам и прочим сексуальным меньшинствам эксплуатировалось фашистами с целью опорочить оппонента, используя для этого вполне понятную традиционную неприязнь большинства людей. При этом не имеет значения, преследовались ли законом в это же самое время нетрадиционные сексуальные отношения или государство не обращало на это никакого внимания. Это чисто фашистский трюк.

Враги, изображённые в нацистских пропагандистских материалах, непременно имели самое прямое отношение к нетрадиционной сексуальной ориентации. Гитлеровская пропаганда неустанно вещала о том, что европейских странах буржуазной демократии разгул безнравственности, полное и беспрецедентное падение нравов, какого ещё не было в мировой истории.

В немецких газетах писали, что в Америке, Франции и Великобритании всем заправляют гомосексуалисты, они в политике, в банках, в искусстве, в государственном аппарате. Английские священники, по мнению Гёббельса, только тем и занимались в свободное от службы время, что насиловали мальчиков из детских хоров при церквях. Политики других стран или немецкие диссиденты, покинувшие страну после прихода Гитлера к власти, обязательно обвинялись в мужеложстве, педофилии, зоофилии и прочих извращениях. Это делалось в целях возбудить в своих гражданах омерзение, неприязнь к врагам не только на идеологическом, но и на инстинктивном подсознательном уровне.

Наглядными примерами подобной дискредитации фашистами своих противников могут служить сфабрикованные дела в отношении военного министра Германии генерал-фельдмаршала вермахта фон Бломберга и командующего сухопутными силами генерал-полковника барона Вернер фон Фрича, которые считали, что вооружённые силы не должны быть инструментом агрессии и их единственное предназначение – оборона страны.

Нацисты не просто сумели отстранить военных оппозиционеров гитлеровскому режиму, но и полностью дискредитировали их в глазах немцев.

У Гитлера до начала Второй мировой войны не складывались отношения с германским генералитетом, в особенности с генералами старой прусской военной школы, которые в большинстве были выходцами из аристократической среды и относились с плохо скрываемым пренебрежением лично к фюреру и вообще к членам плебейской, по их мнению, национал-социалистической рабочей партии. Даже высшее военное руководство, на уровне командующих войсками разделяло отношение немецких генералов к нацистам и их захватническим планам.

После того как фон Фрич и фон Бломберг публично высказали своё мнение по поводу агрессивных военных планов Гитлера и вступили в открытый конфликт с Гёрингом, тот предпочёл навсегда избавиться от строптивых генералов попросив о помощи в этом деле начальника Главного управления имперской безопасности Рейнхарда Гейдриха.