Сергей Кропачев - От лжи к покаянию. Российская историография о масштабах репрессий и потерь СССР в 1937–1945 годах

Исключение составляют:

а) Семьи, члены которых способны к активным антисоветским действиям. Члены такой семьи, с особого решения тройки, подлежат водворению в лагеря или трудпоселки.

б) Семьи лиц, репрессированных по первой категории, проживающие в пограничной полосе, подлежат переселению за пределы пограничной полосы внутри республик, краев и областей.

Все семьи лиц, репрессированных по первой и второй категориям, взять на учет и установить за ними систематическое наблюдение» [64] Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 277. .

Из двух относительно небольших пунктов второго раздела пространного «кулацкого приказа» следовало, что семьям не избежать участи «врагов народа». Именно для этого все они брались на учет, и за ними устанавливалось систематическое наблюдение.

Наконец, 15 августа 1937 года вышел приказ НКВД СССР № 00486 «Об операции по репрессированию жен и детей изменников родины» [65] Впервые текст приказа был опубликован: Мемориал-Аспект. 1993. № 2/3. Его подробный анализ и воплощение в жизнь см.: Рогинский А., Даниэль А. Указ соч. С. 12–30. . Он определял порядок ареста или ограничения в правах жен и детей «врагов народа».

Современная историческая литература дает лишь приблизительный ответ на вопрос о количестве репрессированных ЧСИРов. 5 октября 1938 года нарком внутренних дел СССР Н. И. Ежов и его заместитель Л. П. Берия обратились к И. В. Сталину с запиской, в которой сообщалось, что всего на основании приказа № 00486 «по неполным данным репрессировано свыше 18 000 жен арестованных предателей, в том числе по Москве свыше 3000 и по Ленинграду около 1500» [66] Там же. С. 22. . По состоянию на 29 января 1939 года было «изъято» по СССР 25 342 ребенка [67] Рогинский А., Даниэль А. Указ соч. С. 24. . Таким образом, менее чем за полтора года по стране было репрессировано, по крайней мере, не менее 43 тысяч жен и детей.

Приказы НКВД СССР № 00447 и № 00486, а также подобные документы, изданные и реализованные в 1937–1938 годах, породили в обществе атмосферу страха, безысходности, двойной морали, доносительства, шпиономании. Всюду шел поиск «врагов народа», «шпионов иностранных разведок». «Лимиты» на арест «изменников родины», утверждавшиеся в центре, служили для местных органов НКВД руководством к действию, но на практике они не всегда регулировали процесс разоблачения «врагов народа». Людей арестовывали по формальным поводам и без них. В органах НКВД шло своеобразное «соцсоревнование» за наибольшее выявление в данном районе, городе, области, крае, республике «врагов народа». Особый, упрощенный порядок ведения дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти, действовавший с 1 декабря 1934 года и аналогичный порядок по делам о вредительстве и диверсиях, введенный 14 сентября 1937 года [68] Курицын В. М. 1937 год: истоки и практика культа // Реабилитирован посмертно. Вып. 1, 2. М., 1989. С. 30. , фактически неограниченные полномочия «троек», заочно осуждавших десятки, сотни тысяч «контрреволюционеров», привлекательный образ всесильного наркомвнудельца, рисовавшийся и тиражировавшийся средствами массовой информации привели к тому, что НКВД на каком-то этапе вышло из-под контроля, даже Политбюро ЦК ВКП (б). Масштабы борьбы против «врагов народа» превзошли все ожидания, пресловутые «плановые задания» были многократно перевыполнены. Самые масштабные репрессивные акции «большого террора», проведенные в 1937–1938 годах, привели к огромным жертвам и необратимым последствиям.

Сохранились многочисленные документальные и эмоциональные свидетельства о разыгравшейся в те годы средневековой трагедии. Обратимся к фактам, приведенным в Информации от 30 января 1938 года и.о. прокурора Краснодарского края Востокова на имя Прокурора СССР Вышинского: «… по Краснодарскому краю репрессировано по 1-й и 2-й категориям свыше 20 000 человек [69] В Азово-Черноморском крае, вскоре разделенном на Краснодарский край и Ростовскую область, по приказу № 00447 должно было быть репрессировано по 1 и 2 категориям 13 000 человек // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 275. , члены семейств которых теперь… обращаются в краевую прокуратуру. Поток жалобщиков имеет тенденцию к постоянному увеличению и обещает в феврале-марте возрасти до больших размеров.

В тюрьмах края содержится под стражей 16 860 человек, при лимите в 2760 чел., налицо исключительная перегрузка, имело место уже появление инфекционных заболеваний заключенных в Краснодарской, Армавирской и Майкопской тюрьмах (сыпной и брюшной тиф)» [70] Краснодарский край в 1937–1941 гг. Документы и материалы. Краснодар, 1997. С. 691–692. . Далее и.о. прокурора края Л. А. Востоков пишет о том, что около тюрем в Краснодаре, Армавире, Новороссийске скапливалось большое количество родственников, пытавшихся узнать что-либо о судьбах заключенных, передать им одежду и продукты, получить свидание. Толпы людей не рассеивались даже ночью. Некоторые жили около тюрем по несколько дней. Складские помещения в Краснодарской тюрьме и почтамте были забиты посылками, адресованными заключенным [71] Там же. С. 692. . Спустя шесть месяцев после начала операции по репрессированию антисоветских элементов, краевой чиновник рисует фактически картину стихийного бедствия. В тюрьмах края находилось заключенных в шесть раз больше, чем в них мест. Тысячи родственников готовы были ночевать у тюрем, лишь бы узнать хоть какую-то информацию о судьбах своих близких.