Николай Платошкин - Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия

Характерно, что новым индендантом провинции Никарагуа восставшие признали епископа Гарсию Хереса, которого до этого назначили повстанцы в Леоне [19]. Никарагуанская церковь была тесно связана с народом (точнее, его богатой верхушкой). Такого жесткого кастового расслоения, как, например, в Мексике, в отсталой патриархальной Никарагуа не было. Церковь там относилась к нуждам большинства «просвещенного» населения внимательно, так как от этого зависело материальное положение самого клира. Тем не менее независимости от Испании церковь не хотела, и епископ возглавил восстание с целью не допустить его излишней радикализации. В результате повстанцы требовали только ослабления налогового пресса.

10 января 1812 года выборный муниципальный орган власти Гранады (аюнтамьенто), состоявший из креолов, торжественно провозгласил отмену рабства, сделав это на четыре года раньше Боливара. При этом рабов-негров в Никарагуа имелось не более 1000 человек, и все они были домашней прислугой. Так что акт имел скорее символическое значение, показавшее всему миру прогрессивный характер гранадского восстания.

В апреле 1812 года испанцы собрали карательный отряд численностью около тысячи человек и выступили в поход на Гранаду. Генерал-капитан Гватемалы мобилизовал против никарагуанцев королевские контингенты в Сальвадоре, Коста-Рике и Гондурасе. По никарагуанским меркам это была огромная армия.

Но жители Гранады тоже не сидели сложа руки и хорошо подготовились к обороне. Были отрыты траншеи, повстанцы располагали артиллерийской батареей из 10 орудий. Два дня боев не дали решающего перевеса ни одной из сторон. Ударными частями испанцев являлись англоязычные негры с Карибского побережья, которые должны были внушить осажденным ужас уже своим внешним видом. Негры с ведома испанцев активно грабили местное население. Однако после ожесточенной перестрелки нападавшим пришлось отойти за пределы города.

Тогда испанцы прибегли к обману и предложили полную амнистию в обмен на капитуляцию инсургентов. Мэрия города сохранялась в своем прежнем, революционном составе. Командующий испанскими войсками дал слово чести от имени короля. 28 апреля 1812 года жители Гранады сдали оружие. Церковь 1 мая отслужила испанским войскам благодарственную мессу. Но после этого богатые землевладельцы-креолы, руководившие выступлением, были по одному арестованы в своих имениях. Их отдали под суд, длившийся почти два года, и приговорили 16 человек к смертной казни, а девять – к пожизненному заключению. 133 повстанца отделались различными тюремными сроками, причем часть заключенных отправили на Кубу и в Испанию. Генерал-капитан Гватемалы Бустаманте-и-Герра отменил подписанное с повстанцами соглашение на том основании, что испанский король не ведет переговоров с мятежниками.

Характерно, что репрессии было поручено провести все тому же епископу Гарсии Хересу, и тот не замедлил продемонстрировать свое рьяное служение королевской власти.

Интересно, что во время гранадского восстания другой крупный город Никарагуа, Леон, сохранил лояльность испанской короне. При этом Гранада, как уже упоминалось, была бастионом консерватизма, а Леон считал себя знаменосцем прогрессивных идей в духе французской революции. Главную роль в таком странном развитии событий играло все то же историческое соперничество между двумя ведущими городами Никарагуа, которое затмевало все остальное – даже судьбоносный вопрос о независимости страны.

Таким образом, первые выступления против Испании в Никарагуа были подавлены. После этого на десять лет в Центральной Америке воцарилось призрачное спокойствие.

В 1820 году в Испании победила революция, что опять привело к взрыву антииспанских настроений в Мексике и Центральной Америке. В сентябре 1821 года в Гватемале узнали, что власти вице-королевства в Мехико намерены провозгласить независимость. На самом деле восстание в Мехико началось уже в феврале 1821-го, но все это время власти генерал-капитанства еще колебались. 15 сентября, наконец, собралось тайное совещание верхушки колониальной администрации Гватемалы, которое должно было определить дальнейшую судьбу всей Центральной Америки. Обсуждался акт о независимости генерал-капитанства, но участники совещания никак не могли его одобрить, опасаясь репрессий Мадрида. Дело кончилось тем, что жена одного из участников совещания Мария Долорес Бедойя на свои средства пригласила музыкантов и устроила праздничный фейерверк для народа [20]. Люди шумно и радостно отмечали независимость, и самому совещанию пришлось постфактум признать ее тоже.