20 aa) с ведением блога ответчик вторгся в общие личные права истца.
21 (1) в отличие от позиции суда апелляционной инстанции общие личные права истца не были затронуты в качестве нарушенного права на информационную автономию воли. Федеральным Конституционным судом Германии в определении от 6 ноября 2019 г. ( 1 BvR 16/13, BVerfGE 152, 152 Rn. 83 ff. – Recht auf Vergessen I) была установлена новая позиция по соотношению данного права с правилами о порядке высказываний, к которой настоящий Сенат ФВС Германии присоединился при оценке гражданско-правового содержания общих личных прав (см. решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 246/19, NJW 2020, 3715 Rn. 48 ff.; решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 250/19, VersR 2021, 189 Rn. 47 ff.; решение Сената ФВС Германии от 26 ноября 2019 – VI ZR 12/19, NJW 2020, 770 Rn. 27 ff.). Согласно данной позиции право на информационную автономию воли первично необходимо понимать в качестве гарантии, которая наряду с непроизвольным раскрытием информации в рамках частных правоотношений (ср. BVerfGE 84, 192, 194f.) защищает эту информацию также от ее непрозрачной обработки и использования частными лицами. Данная гарантия обеспечивает защиту от овладения третьим лицом частной информации и ее непредсказуемого использования в качестве инструмента по определению свойств личности заинтересованного лица, на которое [определение – прим. пер.] у него нет влияния, но которое при этом имеет существенное значение для свободного проявления личности, а также равноправного участия в обществе (BVerfGE 152, 152 Rn. 50 – Recht auf Vergessen I). От указанной защиты необходимо отличать защиту от обработки личных сведений и информации, полученных в качестве результата коммуникационных процессов. В последнем случае необходимость защиты обосновывается не нетранспарентным обращением третьего лица с данными о личности, а определением точных границ распространения определенной информации в общественной среде. Риски для проявления личности вытекают здесь прежде всего из формы и содержания огласки. Защиту от подобных рисков предусматривают защищающие общие личные права правила о порядке высказываний (die äußerungsrechtlichen Ausprägungen des allgemeinen Persönlichkeitsrechts) независимо от права на информационную автономию воли (BVerfGE 152, 152 Rn. 91 – Recht auf Vergessen I). Поскольку по настоящему спору истец выступает не против раскрытия информации либо ее нетранспарентного использования, а против – для него недоступного – способа и образа публикации о его личности по отношению к общественности, то определяющими будут выступать правила о порядке высказываний.
22 (2) в любом случае ведением блога «Aktienversenker» затронуты права истца на защиту его достоинства, которая также входит в сферу защиту общих личных прав (ср. решение Сената ФВС Германии от 26 ноября 2019 – VI ZR 12/19, NJW 2020, 770 Rn. 13). Уже обозначение истца в качестве «расхитителя» является уничижительным, при том возникает инициированная ответчиком связь между обозначением «утопитель акций», с одной стороны, и истцом, с другой. То же самое касается использованного ответчиком обозначения в заголовке блога «Все о расхитителях корпоративной собственности T […] W […] [истец] и O […] K […]» и многочисленных сообщений, выражающих негативную оценку об истце.
23 bb) на основе оценки фактических обстоятельств дела в рамках кассационного разбирательства вторжение в общие личные права также подлежит признанию противоправным.
24 Если в силу особенностей личных прав в качестве рамочных прав их пределы не являются абсолютными, то необходимо соотнести между собой несколько противоположных друг другу защищаемых интересов, при этом в целях толкования подлежат учету особые обстоятельства дела, а также соответствующие основные права и гарантии согласно ЕКПЧ. Вторжение в личные права является противоправным, когда защищаемые интересы лица превалируют над защищаемыми интересами другой стороны (устоявшаяся судебная практика;
ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 21;
решение Сената ФВС Германии от 29 ноября 2016 – VI ZR 382/15, NJW 2017, 1550 Rn. 15;
решение Сената ФВС Германии от 17 декабря 2013 – VI ZR 211/12, BGHZ 199, 237 Rn. 22).
На основе оценки фактических обстоятельств дела в рамках кассационного разбирательства такой вывод необходимо сделать по настоящему спору. Соотношение интересов истца на защиту его чести и достоинства, гарантированные ч. 1 ст. 2, ч. 1 ст. 1 Основного закона Германии, ст. 8 ЕКПЧ, и право ответчика на свободу слова, закрепленное ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии, ст. 10 ЕКПЧ, ведет к выбору правомочных интересов истца как приоритетных, когда ведение блога ответчиком служит (также) средством понуждения при покушении на вымогательство против истца – из чего, как указано выше, исходил кассационный суд.
Читать дальше