С. Трушников - Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2021 г. 35–42

6 По настоящему спору защита личных прав истца уступает праву ответчика на свободу публикации. Истец публично никогда не высказывался ни о своем партнерстве с фрау К., ни о своей личной жизни, поэтому (собственное) раскрытие личной жизни отсутствует. Однако фрау К. многократно в публичной сфере раскрывала частные детали ее отношений и семейной жизни, в частности, в статье, опубликованной в марте 2018 г. на веб-сайте журнала «Intouch», а также в своей книге «Идиот на стройке – и сегодня я его убью» («Baustelle Blödmann – und heute bringe ich ihn um»). Поскольку истец является сожителем фрау К. в течение многих лет и не заявлял, что ее высказывания в статье журнала «Intouch» и книге сделаны без его согласия, он должен принять рассматриваемую по спору публикацию.

7 Раскрытие личной жизни со стороны партнера истца нельзя отнести к раскрытию истца, поскольку фрау К. никогда не высказывалась о том, что истец является ее сожителем. По итогам оценки по настоящему делу интерес общественности в информировании преобладает над интересом истца в сохранении анонимности. При этом в пользу ответчика подлежит учету то обстоятельство, что фрау К. является публичным лицом («public figure/personne publique»), а ответчик своей публикацией обратился к теме общественного интереса, а именно к последствиям семейных и профессиональных нагрузок на взаимоотношения родителей.

8 По итогам проверки в кассационном производстве указанные выводы не могут быть признаны законными и обоснованными. На основе установленных судом апелляционной инстанции обстоятельств дела истцу принадлежат права, составляющие предмет спора.

9 1. В соответствии с ч. 1 §823, по аналогии с §1004 ГГУ во взаимосвязи с ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 2 Основного закона Германии истец вправе потребовать от ответчика воздержаться от упоминания истца в рассматриваемой по делу публикации с полным указанием его имени и фамилии в качестве партнера С.К.

10 a) исходным обстоятельством для правовой проверки является точное, рассматриваемое кассационным судом в полном объеме, значение оспариваемого высказывания (устоявшаяся судебная практика, см. решение Сената ФВС Германии от 16 января 2018 – VI ZR 498/16, VersR 2018, 492 Rn. 20, mwN). Объективное значение оспариваемого высказывания относительно истца является очевидным: в его взаимоотношениях с С.К. царит «штиль в сексе», то есть сексуальные контакты относительно редки, согласно высказываниям С.К. по той причине, что они оба «слишком устали» для них. В рамках своего требования не быть поименнованым в качестве партнера С.К. во взаимосвязи с данной публикацией истец выступает против того, чтобы содержащаяся в ней информация, в том числе о сексуальной жизни, была без затруднений доступна для читателей.

11 b) упоминание истца в рассматриваемой публикации вторгается в его общие личные права.

12 aa) при этом в отличие от понимания судом апелляционной инстанции общие личные права истца затронуты не в их проявлении в качестве права на информационную автономию воли. Согласно его новому пониманию, противопоставляемому правилам о порядке высказываний, установленному определением Федерального Конституционного суда Германии от 6 ноября 2019 г. ( BVerfGE 152, 152Rn. 83 ff. – Recht auf Vergessen I), к которому настоящий Сенат присоединился при оценке гражданско-правового содержания личных прав (решение Сената ФВС Германии от 29 июня 2021 – VI ZR 52/18, NJW 2021, 3130 Rn. 21 [решение №35 в настоящей книге – прим. пер.] ;

решение Сената ФВС Германии от 29 июня 2021 – VI ZR 10/18, WM 2021, 1534 Rn. 21;

решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 246/19, NJW 2020, 3715 Rn. 48 ff.;

решение Сената ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 250/19, VersR 2021, 189 Rn. 47 ff.), право на информационную частную автономию понимается в качестве первичной гарантии, которая кроме нежелательного распространения информации в рамках частных правоотношений (ср. BVerfG, BVerfGE 84, 192, 194f.) охраняет также от ее непрозрачной обработки и использования частными лицами.

Данная гарантия обеспечивает защиту от овладения третьим лицом частной информации и ее непредсказуемого использования в качестве инструмента по определению свойств личности заинтересованного лица, на которое [определение – прим. пер.] у него нет влияния, но которое при этом имеет существенное значение для свободного проявления личности, а также равноправного участия в обществе (BVerfG, BVerfGE 152, 152 Rn. 90 – Recht auf Vergessen I). От этой гарантии необходимо отличать охрану от обработки персональных данных и информации, полученных в качестве результата коммуникационного процесса. Охрана в последнем случае объясняется необходимостью обозримого распространения определенной информации в публичном пространстве, а не непрозрачным определением свойств личности третьим лицом. Риски для проявления личности здесь проистекают преимущественно из формы и содержания публикации. Защиту от подобных рисков предусматривают защищающие общие личные права правила о порядке высказываний (die äußerungsrechtlichen Ausprägungen des allgemeinen Persönlichkeitsrechts) независимо от права на информационную автономию воли (BVerfG, BVerfGE 152, 152 Rn. 91 – Recht auf Vergessen I). Поскольку по настоящему спору истец возражает не против обязанностей, действующих при раскрытии информации либо ее непрозрачного использования, а против распространения информации о его сексуальной жизни в публичном пространстве, то определяющими будут выступать правила о порядке высказываний.