Карин Бойс - Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Жан-Жак Ублин говорит о том, что население Европы и Азии в то время было крайне немногочисленным. Однако маловероятно, что современные люди и неандертальцы устраивали совместные пикники на берегу озера. Скорее они наблюдали друг за другом издали. Время от времени происходили сексуальные контакты, и некоторые гибриды выживали. Вскоре неандертальцы вымерли.

Ублин убежден, что вымерли они из-за нас. Сначала это произошло на территории современного Ближнего Востока, потом – на Кавказе, в Сибири и Европе. Мы вытеснили неандертальцев благодаря более совершенным методам охоты и большей мобильности. А может, просто истребили их. Некоторые ученые указывают на другие возможные причины, например: мы лучше переносили похолодание и извержения вулканов, так как умели шить теплую меховую одежду.

Жан-Жак Ублин считает подобные объяснения отговорками. Неандертальцы жили в условиях ледникового периода и похолоданий сотни тысяч лет. Иногда их численность значительно сокращалась, но восстанавливалась снова, как только климатические условия улучшались. Пока не появились мы. По мнению профессора Ублина, надо заставить себя посмотреть правде в глаза. А правда такова: по сути дела, мы истребили целый человеческий вид. Неандертальцы жили в Европе и Азии несколько сотен тысяч лет. А потом мы их выжили оттуда. Похожие ситуации сложились по крайней мере еще в двух местах: когда современный человек двигался на восток, в Азию, с его появлением исчезли денисовец и человек флоресский, обитавший на острове Флорес в Индонезии.

Неандертальцы по отдельности были физически сильнее нас. Но мы превосходили их в другом. Вероятно, мы могли лучше говорить – об этом свидетельствуют различия в гене FOXP2. Речь позволила нам создать более обширную и крепкую систему связей. Некоторые находки – раковины, редкие камни – показывают, что созданная современным человеком сеть социальных связей могла простираться на сотни километров, тогда как неандертальцы обменивались предметами на значительно меньшем расстоянии.

Есть несколько археологических находок, свидетельствующих о том, что неандертальцы хоронили своих мертвых. Но ведь и шимпанзе тоже иногда заваливают погибших сородичей ветками и камнями. После находки, сделанной в Ираке, было высказано предположение, что неандертальцы клали в могилу цветы, однако это представляется маловероятным. Зато существует множество доказательств того, что современный человек обычно старался достойно похоронить своих мертвых и клал в могилы погребальные дары.

Есть еще кое-что, что отличает нас от неандертальцев. Человек современного типа играл на музыкальных инструментах и занимался изобразительным искусством. Да, в Испании найдены примитивные рисунки из черточек, которые, возможно, были созданы неандертальцами, а на Яве есть возможные свидетельства творчества еще более ранних людей. Но рисунки, изображающие зверей, людей и вымышленных персонажей, появились только у нас, людей современного типа.

Древнейшие музыкальные инструменты и образцы изобразительного искусства были обнаружены в Европе. И мои собственные родственники – по прямой восходящей материнской линии – были среди тех людей, которые заселили Европу, уже тогда умея пользоваться языком музыки и изобразительного искусства. Все это стало известно благодаря анализу ДНК.

Через год после первой встречи со Сванте Паабо я отправилась в журналистскую командировку в Исландию: в Рейкьявике я должна была посетить deCODE Genetics. Там я взяла интервью еще у одного пионера в области ДНК-исследований – Кари Стефанссона. Он создал deCODE по двум причинам. Во-первых, Исландия – остров, и люди здесь жили сравнительно изолированно. Во-вторых, многие исландцы интересуются генеалогией. Некоторые прослеживают своих предков вплоть до IX века, когда остров был колонизован.

Кари Стефанссону, высокому и элегантно одетому блондину, было около пятидесяти, когда я с ним беседовала. Брать у него интервью непросто, это могут подтвердить и другие журналисты. Сначала Стефанссон ведет себя на редкость вызывающе. Потом, если считает, что журналист прошел экзамен, совершенно меняется и становится любезным и открытым.

К счастью, я успешно прошла тест. И получила возможность провести довольно много времени в кабинете Стефанссона, рассматривая картину художника-мариниста на стене и слушая, как он рассказывает о своих планах. Стефанссон продемонстрировал мне новую компьютерную программу, в основе которой лежали сведения из исландских церковных метрик. Стоило нажать пару клавиш – и перед тобой, уходя в прошлое на сотни лет, вырастало родословное древо; изучая его, можно было найти связи с другими исландскими родами. При современной технике это, может быть, выглядит тривиальным, но в 1998 году такая программа была сенсацией.