Конрад Лоренц - Кольцо царя Соломона

Некоторые мелкие виды кошачьих рыб разыскивают своё пропитание точно таким же способом. Когда такая рыба плывёт быстро и по прямой, длинные чувствительные усы вокруг её рта прижаты к голове, но они моментально выпрямляются, подобно вибриссам куторы, как только хищник оказывается поблизости от своей жертвы. В этот момент кошачья рыба, так же, как и водяная землеройка, начинает вслепую кружить по спирали, чтобы в конце концов наткнуться на желанную добычу. Вероятно, даже нет необходимости в том, чтобы жертва непосредственно коснулась одной из чувствительных вибрисс землеройки. Очень может быть, что на небольшом расстоянии эти чувствительные органы воспринимают лишь колебания воды, вызванные движениями рыбёшки, головастика или какого-либо водного насекомого. На основании одних только наблюдений невозможно ответить на вопрос, так ли это происходит в действительности, поскольку движения зверька слишком стремительны, чтобы глаз человека мог уследить за ними. Вы видите только быстрый поворот и молниеносный бросок — и вот уже землеройка уплывает прочь с жертвой, извивающейся в ненасытной пасти.

Учитывая размеры водяной землеройки, можно было бы назвать это насекомоядное самым страшным хищником из всех позвоночных; более того, кутора может соперничать в этом отношении даже с беспозвоночными, в частности с кровожадной личинкой плавунца, о которой я рассказывал в третьей главе этой книги. А. Е. Врём писал, что водяная землеройка нападает на рыб, которые в шестьдесят раз тяжелее её самой, и убивает их, кусая в глаза и в мозговую часть черепа. Правда, это случалось лишь в том случае, если рыбу выпускали в сосуд, где она не могла спрятаться от своего преследователя. Такую же историю рассказал мне один рыбак с озера Неусидлерзее, который, конечно, не был знаком с сообщением Брема.

Однажды я запустил в аквариум к своим землеройкам большую прудовую лягушку. С тех пор я никогда больше не делал этого — трудно было перенести последовавшую страшную сцену и конец несчастного земноводного. Одна из кутор увидела лягушку, плавающую в аквариуме, и сразу же кинулась на неё, норовя схватить животное за ногу. Хищник был отброшен в сторону, однако не прекратил нападения, и тогда доведённое до отчаяния земноводное выскочило из воды на один из столов. Здесь несколько других землероек пришли на помощь первому преследователю и вонзили свои зубы в лапы и в заднюю половину злополучной лягушки. И началось самое ужасное — куторы одновременно стали поедать добычу живьём, причём каждая начала с того места, где ей удалось ухватить несчастную жертву. Душераздирающее кваканье лягушки смешивалось с хором чавкающих челюстей её истязателей. Не следует строго осуждать меня зато, что я сам положил конец эксперименту, конец неожиданный и драматический, избавив истерзанное животное от дальнейших страданий. С тех пор я никогда не выпускал к своим куторам крупных животных, а лишь таких, которых маленькие хищники могли убить одним или двумя укусами.

Да, природа может быть очень жестокой. Не из жалости большинство крупных хищников убивает свою жертву быстро. Лев мгновенно приканчивает антилопу или буйвола лишь для того, чтобы самому не оказаться раненым. Животному, которое изо дня в день существует охотой, непозволительно получить даже безвредную царапину. Такие царапинки, накапливаясь, в определённый момент стали бы сказываться на успешности самой охоты. Те же самые причины заставляют питона [64]и прочих крупных змей наиболее гуманным образом — в несколько мгновений — убивать хорошо вооружённых млекопитающих, служащих им постоянно пропитанием. Но там, где нет опасности, что жертва нанесёт повреждение убийце, не может быть и речи о какой-нибудь жалости. Ёж, полностью защищённый своей колючей броней от змеиных укусов, постоянно поедает пресмыкающихся начиная с хвоста или с середины туловища, и точно так же куторы обходятся со своей безобидной добычей. Однако человеку лучше воздержаться от осуждения этих наивно-жестоких детей природы, потому что если последняя иногда и выступает против нашего кредо, то разве мы сами не поднимаем руку на животных исключительно ради своего удовольствия, а отнюдь не для того, чтобы обеспечить себя пищей?

Умственные способности водяных землероек нельзя оценить слишком высоко. Зверюшки стали совершенно ручными, они не боялись меня и не только не пытались укусить за палец, когда я брал их из аквариума, но даже не избегали моей руки. Словно маленькие приручённые грызуны, они лишь пытались протиснуться наружу, если я слишком долго держал их в неплотно сжатом кулаке. Даже в том случае, когда я сажал кутор на стол или на пол, они ничуть не были склонны впадать в панику, напротив — с готовностью брали корм из моих рук и даже охотно заползали под ладонь, если чувствовали, что там находится какое-нибудь лакомство. Если землеройкам, находящимся в столь непривычной обстановке, показывали их гнездовой ящик, то поведение зверьков с очевидностью свидетельствовало, что они способны узнавать своё убежище зрительно. Куторы сразу же направлялись к ящику, а если я передвигал его в сторону, в пределах досягаемости, то зверьки бежали следом с приподнятыми головками.