Конрад Лоренц - Кольцо царя Соломона

Итак, остановившись, наконец, на воображаемой линии, разделяющей их владения, рыбки не решаются напасть друг на друга. Приняв особые угрожающие позы, они то и дело опрокидываются головой вниз. Рыбки проделывают это вновь и вновь, поворачиваются друг к другу боком, и каждый угрожающе выпрямляет спинной шип на той стороне тела, которая обращена к противнику. Все время рыбки касаются ртом дна, и можно подумать, что они заняты поисками пищи. Самец колюшки ведёт себя точно таким же образом в момент постройки гнезда; при столкновении каждый из двух самцов демонстрирует перед противником, так сказать, ритуальную версию этого поведения. Дело в том, что если нечто мешает особи совершить какое-либо инстинктивное действие, вытекающее из данной ситуации, животное часто «находит облегчение» в том, что выполняет другое действие, казалось бы, совершенно не соответствующее обстоятельствам. Так и в этом случае: колюшка, не решаясь напасть на противника, вместо этого производит движения, характерные для периода постройки гнезда. Это явление, имеющее огромный теоретический интерес как с точки зрения физиологии, так и психологии, в сравнительной этологии принято называть смещением действий [22].

В отличие от бойцовой рыбки колюшка не тратит много времени на угрозы до начала драки, она делает это между столкновениями или после них. Колюшки никогда не дерутся до конца, хотя, если исходить из их способа нападения, можно было бы ожидать обратного. Удары и контрудары следуют один за другим с такой быстротой, что взгляд наблюдателя едва способен уследить за ними. Правда, большой спинной шип, имеющий столь зловещий вид, играет подчинённую роль.

В старой литературе об аквариумах встречаются утверждения, что один из сражающихся может пасть мёртвым, проткнутый шипом противника. Очевидно, авторы этих книг никогда не пробовали «проткнуть» колюшку; и мёртвая рыбка будет выскальзывать из-под самого острого скальпеля, прежде чем вам удастся продырявить её прочную шкуру даже в том месте, где она не подкреплена костистым панцирем. Положите колюшку на какую-нибудь мягкую поверхность, которая, конечно, оказывает гораздо большее сопротивление, чем вода, и попробуйте проткнуть рыбку острой иглой. Вы будете удивлены, увидев, сколько силы требуется для этого. Благодаря чрезвычайной прочности своей шкуры колюшка не может получить в бою сколько-нибудь серьёзной раны, да и сами сражения, если их сравнить с драками бойцовых рыб, безвредны до нелепости. Конечно, в ограниченном пространстве аквариума более сильный самец может загонять более слабого до смерти, но если в аналогичные условия поместить кроликов или горлиц, их взаимоотношения могут привести к такому же результату.

Колюшка и бойцовая рыбка ведут себя по-разному и в любви, и в драке, но как родители имеют много общего. У обоих видов не самка, а самец берет на себя устройство гнезда и заботу о молоди. И когда будущий отец ещё только начинает подыскивать себе пару, у него уже готова колыбель для ожидаемых детей. Но здесь сходство кончается и начинаются различия. Колыбель колюшки, как уже упоминалось, лежит «под полом», а у бойцовой рыбки она расположена «над потолком». Иными словами, первая выкапывает небольшую камеру на дне водоёма, а вторая строит гнездо на поверхности воды. Одна употребляет для постройки гнезда волокна растений и особые клейкие выделения почек, другая пользуется только воздухом и своей слюной.

Воздушный замок бойцовой рыбки, как и её ближайших родственников, состоит из маленькой кучки пузырьков воздуха, покрытых прочным слоем слюны. Этот домик очень устойчив и слегка выдаётся над поверхностью воды. Уже в то время когда самец занят постройкой гнезда, он окрашен в великолепные цвета, которые становятся глубокими и радужными в момент появления самки. Самец, подобно молнии, бросается к ней и останавливается, пылая. Если самка готова принять его, она «сообщает» об этом, обретая особую окраску, — на общем коричневом фоне появляются светло-серые вертикальные полосы. С плотно сложенными плавниками она плывёт к самцу, который, трепеща от возбуждения, до предела расправляет плавники и поворачивается к невесте ослепительно сверкающим боком. Б следующий момент кавалер поворачивается в сторону гнезда и плывёт скользящими движениями, грациозно извиваясь всем телом. Манящий характер этих жестов ясен, даже если видишь их впервые. Телодвижения говорят: «Я уплываю от тебя, торопись и догоняй меня!». Между тем самец никогда не плывёт быстро и не уходит далеко; он вскоре останавливается и поджидает самку, которая робко и застенчиво следует за ним по пятам.